Он не понимал, почему эта история удивила только его одного, а все мальчишки слушали так, будто в ней нет ничего особенного.
Он плыл и думал об этом. И не заметил, как холод сделался каким-то… Кружащим, вот каким. Он вихрился вокруг лодыжек, коленей, пояса, плеч… Потом эти вихри холода стиснули Феликсу шею. Он вскрикнул, рванулся вверх, как будто был дельфином и мог выпрыгнуть из воды.
Но выпрыгнуть не получилось, конечно. Вместо этого Феликс почувствовал, что его тянет вниз, в глубину. Он дернулся, и ему удалось оглянуться. Никогда он не заплывал так далеко! Мальчишки на берегу казались совсем маленькими. Они лежали на песке и не обращали на Феликса никакого внимания.
Он закричал. И сразу же вода ударила ему в лицо. Наверное, от крика он погрузился в воду глубже, совсем немного глубже, но этого оказалось достаточно.
Крик рвался у него из горла теперь уже инстинктивно. И бессмысленно, потому что чем громче он кричал, тем глубже погружался под воду. Через несколько секунд ему уже почти не удавалось выталкивать себя на поверхность. Он продолжал судорожно бить руками и ногами и не понял, в какой момент перестал чувствовать свои движения. Вода потянула его в себя так холодно, так сильно…
Когда Феликс открыл глаза, ему показалось, что он кружится на карусели.
«Может, под водой все так кружится?» – подумал он.
И только потом, медленно, словно бы с неохотой, понял, что он уже не под водой. Вот небо над ним, вот солнце… Только почему-то совсем не греет это солнце – ему холодно, холодно до самого сердца…
– Живой? – услышал он мужской голос. – Ну напугал ты, парень! Куда ж ты полез, раз плавать не умеешь?
Феликс хотел сказать, что умеет плавать, но у него не было сил пошевелить губами. Он прищурился, стараясь, чтобы прекратилось дурацкое круженье в голове, и приподнялся, опираясь локтями о песок.
– Смотри-ка, совсем живой! Молодец.
Теперь Феликс видел и того, кому принадлежал этот голос, который звучал уже весело. Это был высокий широкоплечий парень в линялой военной рубашке без погон. Он стоял у самой воды, за спиной у него лежала вытянутая на песок лодка.
– Тебя как звать? – спросил парень.
Губы у Феликса все еще не шевелились, и язык тоже.
– Феликс, – ответил вместо него Тимка.
– В честь Дзержинского, что ли? – хмыкнул парень.
– Д-де-едушки… – наконец сумел выговорить Феликс.
– Ну, тогда хорошо.
Феликс наконец начал приходить в себя. Это выразилось в том, что он закашлялся, горло сжало спазмами, и изо рта хлынула вода. Вода стояла у него и в носу, и даже, ему казалось, во лбу; весь он был накачан водой.