Марина вытащила уже снаряженный и опломбированный контейнер боепитания к внешней автоматической пушке. Потащила тяжеленный короб к тамбуру.
— Помочь? — покосился Егор на перекошенную спину девушки.
Марина лишь раздраженно отмахнулась и вышла наружу. Дверь тамбура с лязгом захлопнулась.
— Мое дело предложить, — пожал плечами Егор. И вогнал в крупноячеистую ленту очередную тупорылую гранатку к АГ.
Снаружи, за бронированной стенкой, послышались возня и отвратительный скрежет. Марина по внешней переходной галерее протянула короб боепитания к противоположному концу вагона.
Егор бросил взгляд на мониторы пульта наблюдения. На одном из экранов видно было, как девушка, поднявшись по приваренной к броне лестнице, возится с внешней турелью. Кажется, отсоединяет пустой контейнер.
А вот научного консультанта экспедиции мало волновала поднявшаяся вокруг суета.
— Егор, когда закончите, — док кивнул на груду пулеметных и гранатометных лент, — возьмите, пожалуйста, образцы интродуктов. Пару экземпляров каждого вида. Желательно, экземпляры поцелее. Я хочу с ними поработать.
С этими словами док снова открыл дверь в лабораторный отсек.
Егор мысленно выругался. Ну почему вся грязная работа достается ему? Маринка вон уже снаружи. Ее нельзя было попросить?
— Если Коган захочет с вами поговорить, привет ему от меня передавать не обязательно, — с легкой усмешкой добавил док.
И закрыл за собой дверь.
Док не ошибся: полковник поговорить хотел. Едва Егор с охапкой пластиковых мешков в руках покинул исследовательский вагон, как его вновь пригласили в купе комброна.
Беседа, как и в прошлый раз, была недолгой и малоприятной. Несколько вопросов. Несколько ответов.
Главный вопрос:
— Тебе удалось попасть в лабораторию?
Главный ответ:
— Никак нет, товарищ полковник. Для меня доступ туда пока закрыт.
Сухое напутствие:
— Ладно, Гусов, работай дальше и смотри в оба.
Ничего интересного Когану Егор сообщить не смог.
Чему, откровенно говоря, был скорее рад, нежели наоборот.
После разговора с комброном даже возня в груде мертвых интродуктов не казалась уже настолько отвратительной. А между тем из месива перебитых тварей ему предстояло отобрать образцы с минимальными повреждениями.
Двух «змей» с простреленными головами Егор нашел без особого труда. С «клещами» оказалось сложнее. Почти все лесные головоноги были либо разорваны в клочья, либо полопались и растекались, как медузы на солнце.
Егор все же отыскал условно целые экземпляры. Преодолевая отвращение, он затолкал в пластиковые мешки склизкую бесформенную массу с упругими плоскими ножками и вываленными наружу темно-фиолетовыми потрохами. Затем затащил добычу в исследовательский вагон.