Только проклятая тварь подползала все ближе.
Егор катнул лимонку в проем между обмотанными проволокой рельсами. По широкому желобку она заехала аккурат под жучиное брюхо.
Самому пришлось укрываться на сцепке — в узкой нише между тамбуром броневагона и торцевой стенкой платформы. Нырнув туда, как в окоп, Егор на секунду ошалел от грохота колес и проносящейся буквально перед носом, на расстоянии вытянутой руки, железки. Не дай бог провалиться туда — размажет, на фиг, на десятки метров.
Прогремел взрыв. Россыпь осколков ударила в бронированную дверь тамбура над головой. Вырвав из кобуры пистолет — все ж таки лучше, чем ничего — Егор осторожно, словно из-за бруствера, выглянул из-за груза рельсов и шпал.
«Жука» отшвырнуло обратно к заднему краю платформы, где тот зацепился своими короткими, перебитыми осколками лапками за моток проволоки и бухту троса. Тварь лежала ротастым брюхом вниз. Из перевернутого хитинового купола сочилась жижа цвета машинного масла. Жидкость текла обильно, и это была явно не слюна. «Жук» вяло шевелил единственной неповрежденной лапой.
Конечностей-щупалец у интродукта не было. Видимо, оторвало обе. Одну Егор не нашел: судя по всему, отросток сбросило с платформы. Другую обнаружил в крайнем ряду шпал. Посеченный осколками живой червеобразный жгут еще извивался, подергивая когтями-лапками и орошая шпалы белесой, похожей на молоко, кровью. Ротовые отверстия открывались и закрывались в немом крике.
«Интересно, почему у „жука“ и щупалец разный цвет крови?» — отстраненно подумал Егор, поднимая пистолет. С омерзением и без всякого удовольствия он расстрелял опасную конечность твари. Пришлось выпустить всю обойму. Только после этого щупальце перестало шевелиться.
Взрыв на задней платформе, звон гранатных осколков о броню и стрельба из пистолета не остались незамеченными. В тамбурном люке лязгнула задвижка бойницы.
Правда, первое, что увидел в открытой амбразуре Егор, был автоматный ствол. Потом ствол втянулся обратно, и в полумраке тамбура блеснули чьи-то глаза.
Егор, подняв на всякий случай руки и пошатываясь в такт мотыляющейся платформе, подошел ближе.
Никакой реакции.
А что, если те, в вагоне, решат, что он на этом поезде лишний пассажир? В добровольцы, когда звали, он ведь не пошел. И сейчас по большому счету Егор является таким же зайцем, как и подорвавшийся на гранате интродукт. А что обычно делают с зайцами? Правильно: вы-са-жи-ва-ют.
— Откройте, что ли, мужики? — крикнул Егор в бойницу.
Ага, как же, мужики разбежались!
За тамбурным люком слышались невнятные голоса. Кажется, шли переговоры по внутренней связи. Экипаж вагона докладывал об обнаруженном зайце и запрашивал инструкции.