Алена с сомнением поглядела на братца:
– На хрена он нам сдался, вот его Гоша точно сразу с лестницы спустит.
– Да я сам кого угодно спущу… – завелся Павел, но мы его не слушали.
Ночевать я осталась у Алены, разумеется, Паша на ночь глядя тоже никуда не пошел. Полночи мы сидели в спальне хозяйки и строили версии, одна другой фантастичнее. Затем Алена уложила меня на тахту, сбегала на кухню за раскладушкой для себя, а для Паши притащила старое одеяло из верблюжьей шерсти. Одеяло она небрежно бросила на пол и, грозно сдвинув брови, скомандовала:
– Паша, ложись сюда!
– На пол? – Изумлению парня не было предела. – Но там жестко! И холодно!
– Ах, тебе холодно? Тогда дуй домой!
– Нет, что ты, я лягу… – промямлил парень, сел на одеяло и, к нашему с Аленой изумлению, начал… раздеваться. Он медленно расстегнул толстую мохеровую кофту, затем плавным движением попытался скинуть серую полинявшую майку, но та каким-то образом застряла, похоже зацепившись за оттопыренное ухо. Паша обиженно запыхтел и начал с силой драть майку, пытаясь стянуть ее с головы. Мы с Аленой в шоке переглянулись, затем хозяйка квартиры подскочила к парню и рывком стянула с него майку. Увы, несчастная застиранная тряпочка не выдержала подобных издевательств и треснула по швам. А Паша, потеряв равновесие, опрокинулся на пол.
– Ты чего? – обиженно заныл он. – Ты мою майку зачем порвала? Я же для тебя стараюсь, а ты!
– Какого хрена ты устроил для нас стриптиз? – закричала выведенная из терпения Алена.
– Ты же сама велела ложиться спать! – Похоже, Паша искренне удивился. – Неприлично ложиться в постель одетым!
– Особенно при дамах! – с пафосом воскликнула я. Несмотря на крайнее напряжение, ситуация наконец-то начала меня забавлять. Но Алене чувство юмора изменило напрочь.
– С твоим могучим торсом неприлично раздеваться догола! – завизжала она. – Я теперь всю ночь не засну – кошмары сниться будут!
– Ты чего? – Паша решил обидеться. – Тебя что, моя фигура не устраивает?
– Именно!
– Тогда одеваюсь и ухожу, – мрачно произнес Паша.
С печальным выражением на лице он поднял с пола нелепую тряпицу, некогда бывшую майкой, и попытался ее надеть. Но майка не хотела держаться на одной лямочке и все время кокетливо сползала набок, открывая правую половину впалой груди, поросшей редкими рыжими волосиками. Все с тем же трагическим выражением Паша завернулся в теплую кофту, встал, поскользнулся на одеяле и, испортив весь эффект, без всякой торжественности плюхнулся обратно.
– Снимай свою кофту и спи! – Мне надоел этот нелепый спектакль.