– Ага, теперь я его найду! – грозно рычала вошедшая в раж Алена. – А это что еще за дрянь?
Она схватила горсть красных бус не то из пластика, не то из кораллов и, размахнувшись, бросила их на шкаф. Затем подбежала к стеклянной витрине, распахнула дверцы матового стекла и небрежным движением руки смела на пол стоящие там фарфоровые чашечки и чайничек. Раздался звон стекла.
– Нет, и здесь его нету! – крикнула она, обернувшись.
Щеки Алены горели огнем. Непрерывно матерящийся Гоша подскочил к ней и попытался схватить в охапку, но она ловко наступила ему на ногу острой шпилькой своих модных сапожек. Парень взвыл, а Алена, для верности заехав ему локтем в подбородок, продолжила погром. С кровати были содраны одеяло, подушка и простыня, из шкафа выкинута одежда, даже бельевой ящик под кроватью подвергся разорению. К разъяренной фурии, в которую превратилась Алена, подступиться было просто невозможно. Гоша с подругой в немом ужасе наблюдали за жуткой сценой. Мы с Пашей чувствовали себя тоже не слишком уютно. Внезапно Алена подскочила к брюнетке:
– А, поняла, он у тебя в халате! – и резким движением она разорвала тонкий шелк. Брюнетка опять осталась в одних трусиках. Вскрикнув, она быстро присела, подняла с пола простыню и завернулась в нее. А потом вдруг села на пол и истерически зарыдала. Гоша бросился ее утешать.
Мне надоела эта сцена, и я вышла на кухню. Алена совсем обезумела, похоже, мой план накрылся медным тазом. Сейчас Гоша сам вызовет милицию, нас заберут за хулиганку и посадят суток на десять. Ну и ладно, для Алены это даже лучше, хоть какое-то время будет в безопасности. А может, маньяк, потеряв ее в назначенное время из виду, переключится на другой объект. Правда, и мы с Пашей пострадаем, но, с другой стороны, делать и мне, и ему все равно нечего, и с работы нас не уволят – неоткуда увольнять. Так хоть общественно полезным делом займемся, будем улицы убирать. А пока я на свободе, хоть чайку попью.
Я включила электрочайник и села на вручную выкрашенную в серый цвет деревянную скамейку за кухонным столом, тоже, похоже, сделанным самим домовитым хозяином. Из комнаты раздавались звуки продолжающегося скандала – хлопки пощечин, женский плач, выкрики разъяренной Алены, неясное мычание, судя по всему, издаваемое Пашей. Милицейской сирены за окном слышно не было. Интересно, когда Алена выдохнется? Неплохо бы хоть пару вопросов Гоше задать, пока милиция не прибыла.
Я успела отыскать запечатанный пакет россыпной заварки, заварить себе прямо в кружке чай и отпить половину чашки, когда погром в квартире наконец завершился. Усталые, но довольные участники дикого действа подтянулись на кухню. Первой с видом победителя шла Алена в своем сером плаще, в руке у нее, как боевой стяг, развевались остатки алого халатика. Следом плелся совершенно перепуганный Паша. За ним с шумным шарканьем спадающих тапок шел Гоша, а замыкала шествие брюнетка в огромном синем махровом халате, в который могла завернуться раза три. Видимо, пришлось после гибели собственного воздушного одеяния ей позаимствовать одежку у любовника. Глаза у девушки были красными от слез, а правая щека на глазах опухала. Наверное, кто-то приводил бедняжку в чувство пощечинами.