– Хорошо, что Гоша уговорил меня на серый цвет! – истерически рассмеялась Алена. – Представляешь, как я смотрелась бы сейчас в розовом плаще?
Я с тоской оглядела себя. Прощай, мое любимое сиреневое пальтишко, даже если тебя удастся отстирать в химчистке, боюсь, цвет будет уже не тот. Но где же охрана? Магазин вроде не простой, а ювелирный, за то время, пока они едут, можно не торопясь вынуть все золото из прилавков и без особой спешки его вынести. А, вот и сирена с мигалкой, все же приехали красны молодцы.
– Черт с ним, с плащом, сейчас мы бросаемся к машине охраны, – начала я, поворачиваясь к Алене, и осеклась. Девушка неподвижно лежала на асфальте, как-то странно подогнув руку. Ее широко раскрытые глаза безмятежно смотрели вверх. Еще не отдавая себе отчета в случившемся, я подошла к ней и присела рядом на корточки:
– Алена, тебе плохо? Ты споткнулась?
Девушка не шевелилась. Сзади раздались тяжелые шаги. Здоровенные амбалы из подъехавшей машины с мигалкой окружили нас и теперь молча стояли рядом.
– Мальчики, посмотрите, ей плохо стало… – пролепетала я, обводя глазами их окаменевшие лица.
– Ей уже хорошо, – наконец ответил один из них. Я отвернулась от шутника и еще раз посмотрела на безмятежное лицо Алены. Ровно посередине лба алело аккуратное отверстие. Я судорожно вздохнула и прилегла на асфальт рядом с девушкой. Глаза сами собой закрылись, и мне тоже стало хорошо.
Как меня приводили в себя, я не помню. Очнулась я на носилках в фургончике «Скорой». Рядом сидел человек в белом халате, чуть поодаль – человек в милицейской форме. Меня о чем-то спрашивали, я невнятно отвечала, но ни вопросы, ни ответы потом вспомнить не смогла. Наконец врач прекратил допрос, и меня повезли в больницу. Смутно помню, как меня на носилках занесли в палату, откуда-то появился штатив с капельницей, мне в руку воткнули иглу.
Через какое-то время рядом с кроватью опять появился человек в форме, и я вновь отвечала на вопросы. Как сквозь туман, я называла людей, которых мы подозревали. И объясняла, почему они не могут оказаться виновными. Не думаю, что мои размышления заинтересовали оперативника, но выслушал мой полусонный бред он внимательно. Затем допрос окончился, и я заснула.
Проснулась я около полуночи. Постойте, где я нахожусь… Память вернулась немедленно. Сегодня в Алену стреляли… кажется, ее убили, но это я точно не помню. А меня допросили и отвезли в больницу. Сколько я уже тут нахожусь? О боже, мама-то волнуется, неизвестно, позвонили ей из больницы или нет. Хотя, если бы позвонили, она бы сейчас сидела у моей кровати. Я пошевелила рукой. К счастью, капельницу уже сняли. Соседняя койка была пуста.