Кэм наблюдал за ней и вспоминал ту свою встречу с Джедом.
— Только посмей ударить ее еще раз! — кричал он тогда. — Я заберу ее у тебя. Ты больше никогда ее не увидишь.
— Куда ж ты ее заберешь? — ответил Джед с мрачной усмешкой. — Кто ее примет?
— К себе домой. Мы о ней позаботимся.
Джед рассмеялся ему в лицо:
— Ну да, конечно! Твоя матушка скорее умрет, чем даст ступить на свой чистый пол такой жалкой помоечной твари, как моя дочка. У твоей мамы высокие стандарты, малыш. А ты просто грезишь наяву.
И тут он наставил на Кэма ружье. Кэм, уверенный, что Джед ошибается, изложил матери свою идею. Но оказалось, Джед лучше знал, как устроен мир. Мать пришла в ужас. И эта ее реакция стала одной из причин бегства Кэма из дома.
«Странно, как все изменилось. Теперь Диана — одна из маминых любимиц».
Она вернулась из кухни и вопросительно смотрела на него. Но Кэм все еще блуждал где-то в воспоминаниях.
— Когда умер твой отец? — спросил он.
Она ответила, и он кивнул.
— Твой отец был обижен на весь мир и решил допиться до смерти, чтобы всем отомстить. — И добавил в ответ на ее встревоженный взгляд: — Вероятно, смерть твоей мамы здорово выбила его из колеи.
Диана подняла глаза и вновь встретилась с ним взглядом.
— Моя мама не умерла. Она уехала, когда мне было шесть лет.
Кэм содрогнулся:
— Я думал...
Диана отвернулась от него и принялась собирать полотенца.
— Он хотел, чтобы все так думали. А на самом деле она просто была сыта им по горло и сбежала. А меня оставила.
В ее голосе звучало плохо скрытое горе. Кэму стало очень жаль ее. Он сделал шаг в ее сторону, но почувствовал, как напряглась ее спина, и остановился.
— Ты ничего не слышала о ней с тех пор?
Она вздернула подбородок:
— Нет. И не желаю слышать.
— Я думал, может, ты хочешь примирения, особенно теперь, когда ты беременна.
Она зло на него посмотрела.
— Знаешь что? Моя беременность — это мое дело. И я не хочу ее обсуждать.
— Хорошо, хорошо. — Он нахмурился. Сперва он собирался играть по ее правилам. В конце концов, она беременна. А беременным женщинам нужно особое понимание, особая забота. По крайней мере, так говорят. Но чем больше он думал обо всем этом, тем сильнее чувствовал, что отступает слишком далеко. Все это становится немного странным. Он повернулся, чтобы взглянуть ей в лицо. — Ты хочешь сказать, я должен забыть о твоем ребенке, должен делать вид, что его не существует? Ты этого хочешь? — Она с каменным лицом продолжала сворачивать полотенца и ничего не ответила. Он спросил нарочито небрежно: — На каком ты месяце?
— Кэм! — Диана прижала свернутые полотенца к груди. — Я не буду обсуждать с тобой эту тему.