Понятно, что элита, сознание которой сформировано стратегическими конкурентами ее страны, обречена на предательство национальных интересов.
Но даже формирование сознания элиты ее собственным обществом не гарантирует ее ориентации на национальные интересы. Ведь члены элиты располагают значительно большими возможностями, чем рядовые граждане. Глобализация, которая предоставляет большие возможности сильным и большие несчастья — слабым, разделяет относительно слабо развитые общества, принося благо их элитам и проблемы — рядовым гражданам. С личной точки зрения членам элиты естественно стремиться к либерализации, предоставляющей им новые возможности, но подрывающей конкуренто-способность их стран и несущей неисчислимые беды их народам.
Это естественное разделение усугубляет угрозу превращения нацио-нальной элиты в антинациональную силу.
Критерий патриотичности элиты —
форма
ее
активов
. Как целое элита обречена действовать в интересах сохранения и приумножения именно собственных активов (материальных или нематериальных — влияния, статуса и репутации в значимых для нее системах, информации и так далее). Если они контролируются стратегическими конкурентами, элита начинает реализовывать интересы последних, превращаясь в коллективного предателя.
Как минимум, это означает, что адекватная элита, ориентированная на собственные национальные и цивилизационные интересы, должна хранить значимую часть личных средств в национальной валюте, а не в валюте своих стратегических конкурентов. Отсюда, в частности, ясна обреченность исламского вызова, лидеры которого, в отличие от лидеров США, Евросоюза и Китая, хранят средства в валютах своих стратегических конкурентов и потому не могут последовательно противодействовать последним.
Второй кризис Гутенберга
Общей причиной нарастающих в самых различных сферах общественной жизни трудностей (в том числе рассмотренных выше кризисов) является несоответствие инерционных общественных структур, в том числе систем управления, резкому росту количества информации, обусловленному распространением новых технологий.
Однажды человечество — по крайней мере западная цивилизация — уже попадало в такую ситуацию.
Как это ни парадоксально звучит в наш информационный век, изобретение книгопечатания привело к подлинному “информационному взрыву” — резкому увеличению количества информации, повышению ее доступности и качественному росту числа людей, способных задумываться и в итоге задумывающихся на абстрактные темы.
Управляющие системы того времени, сформировавшиеся в “прошлой реальности”, оказались не приспособленными к вызванной книгопечатанием “информационной революции” и не смогли справиться с порожденными ею проблемами. Результатом стали Реформация и серия чудовищных по своим последствиям религиозных войн. То, что из горнила последних и вышла современная западная цивилизация, представляется крайне слабым утешением на фоне их разрушительности, на порядок превосходившей для тогдашнего человечества разрушительность даже Второй мировой. Так, в ходе Тридцатилетней войны население Германии сократилось вчетверо — с 16 до 4 млн человек.