И всё равно мужчина рад, что теперь он далеко от прошлого себя, хотя очень скучает по искусству моделестроения (выпилить и затем обработать долотом фюзеляж, округлить передние края крыльев, свести на конус заднюю кромку, иногда используя дюбеля в четверть сантиметра для распорки). Строительство было обычно простым, в некоторой степени элементарным, требующим клея, деревяшек, подвесок из проволоки.
И тем не менее создание каждой модели было для него творческим процессом, который приносил огромное удовлетворение — несмотря на расстройство, касающееся смерти Банистера, бессонницу, изматывающую его нервную систему, — как и с другими моделями, ночи, которые он посвящал «Сопвич кэмел», приносили ему то же удовольствие; хотя его удовлетворение таило в себе надежду, веру в то, что всё то, что он знал об убийстве, и вина оттого, что он не вышел вперёд, будут разрешены завтра утром.
Раньше вечером, прежде чем запереться в гараже, мужчина принял решение: закончив «Сопвич кэмел», приняв душ и одевшись, он поедет в центр, чтобы встретиться с Фредом Росасом, детективом убойного отдела, который ведёт дело Банистера. Затем, при условии анонимности, расскажет детективу то немногое, что слышал в парке Миссии, — быструю потасовку, выстрел, звук мотоцикла, последние слова Банистера.
Если его спросят, мужчина скажет, что он просто пошёл туда, чтобы воспользоваться туалетом (он никого не видел, никого не встретил, но, честно говоря, знал о дурной репутации туалета; этот факт, соединённый с его работой школьным учителем, как он пристыженно объяснил бы, стал причиной того, что он сразу же не связался с властями). Он верил, что эта история будет достаточно правдивой для Росаса.
И когда его совесть будет чиста, осуждающие глаза Банистера закроются навеки, позволят ему наконец с лёгкостью засыпать без угрозы ночных кошмаров; потому что как иначе он может начать школьный год с новыми силами, чтобы его летний опыт лёг в память как достойный сожаления урок, который он выучил? Как ещё он сможет быть заботливым отцом, исправившимся мужем, чего заслуживают те, кого он любит?
И тем не менее, возвращаясь мыслями в прошлое, мужчина хотел, чтобы его попытка выйти на свет божий базировалась на чём-то более значительном, чем передача «Борцы с преступностью» поздно вечером. Теперь он сожалеет, что его трудный выбор не был сделан ради его детей — торжественным взглядом на лице Дэвида перед тем, как он поцеловал его на ночь, может быть, тихим голоском Моники, которая говорила: «Люблю тебя, папа», или, в конце концов, голосом Джулии, уютно устроившейся рядом с ним в гостиной, положившей руки ему на плечи, когда они смотрели «Вечернее шоу», выжидая подходящего момента, чтобы сказать: