– Какой ты воинственный, – застенчиво прошептала дракон Комодо. – Мне даже страшно…
Инки, окончательно потерявший голову от этого очаровательного создания, бросился ей в ноги и воскликнул:
– Канни-Балле! Я не вынесу твоего несчастья!.. Если бы только я мог навсегда остаться с тобой в этом раю!
– Возможно, мне удастся это устроить, – задумчиво пробормотала дракон Комодо.
И ее голос обещал так много, что Инки и думать забыл о фумигации и галактических империях.
– Милая моя, почему бы и нет?!! – в восторге он вскочил на ноги. – Мы будем неразлучны!
– Навсегда, – согласилась дракон Комодо, и ее лаза загорелись желанием.
– Идеальная пара, – восторгался Инки, – мой разум и твоя красота!
– Неразрывно соединенные воедино, – улыбнулась дракон Комодо, скручивая спиралью свой могучий хвост. – И в жизни, и в смерти… Извини, мой милый, что говорю об этом, но, видишь ли, я ужасно хочу есть…
И тут двести фунтов мускулов развернулись с быстротой молнии: живая дубинка нанесла удар. Инки даже не успел ничего понять, прежде чем его сбитый с толку, охваченный внезапной паникой мозг превратился в кровавую кашу. С укоризненным вздохом он замертво повалился на землю.
Дракон Комодо окинула труп критическим взором и покачала головой. По меркам Комодо, Инки был несколько худоват.
– Это лучше, любовь моя, – печально сказала она, – чем разбитое сердце… И как это благородно – погибнуть ради дамы своего сердца!
Затем она села и съела Инки с головы до хвоста.
Вот, друзья мои, истинная причина, почему еще пару веков Земля может не опасаться фумигации; почему кафе Сэма Гудвина переименовано из «Тенистого уголка» в «Придорожный Буфет Летающих Тарелок»; почему Иван Сергеевич Пушов стал помощником билетного контролера в Томске и почему Канни-Балле, дракон Комодо, живет теперь в уютном круглом домике в джунглях. В домике с атомным кондиционером!