Начиналось новое царствование, и молодая императрица нуждалась во всех, кто мог ее поддержать.
В пышной веренице карет, украшенных цветами и позолотой, следовал и экипаж человека, для которого этот праздник оставался чужим. Так уж случилось, что главные события в жизни Алексея Григорьевича происходили именно в старой столице. Граф Разумовский, возлюбленный и, как поговаривали, тайный муж покойной императрицы Елизаветы Петровны, грустно смотрел на искрящееся вокруг веселье. Он возвращался в Москву, чтоб поселиться здесь на покое. В марте 1762 г. ему исполнилось 53, даже по понятиям того времени это была еще далеко не старость, но современники в своих записках упорно называют его «старым графом». Время Алексея Григорьевича действительно кончилось, и он понимал это.
В Москву тридцать лет назад, в январе 1731 г., его двадцатидвухлетнего певчего из Малороссии привез с собой полковник Ф. С. Вишневский для пополнения придворной капеллы. Здесь во время одного из богослужений обратила внимание на его чудный голос цесаревна Елизавета Петровна и приказала привести молодого певчего к себе. Тогда будущего графа звали просто Алексей Розум. Он покорил великую княжну непривычной южнорусской красотой. Высокий, стройный, смуглый, с черными как уголь глазами и черными же дугообразными бровями. Не сказав ему ни слова, Елизавета попросила обер-гофмаршала гр. Р. Левенвольде «уступить» ей молодого человека. Алексей Григорьевич был зачислен ко двору Елизаветы, а его фамилия «обрусела» и стала звучать как Разумовский.
Подобно своему великому отцу, Елизавета Петровна была очень проста в обращении, пела и плясала с московскими девушками из простонародья, сочиняла для них хороводные песни, крестила солдатских детей и случалось пила до пьяна. Она сама оказалась тогда в Москве как бы в опале. Императрица Анна Ивановна ревниво следила за ее действиями, денег для маленького двора цесаревны почти не выделяли. Впрочем, любимая дочь Петра не унывала и вела веселую, но крайне беспорядочную жизнь. С простонародной деловитостью Разумовский взялся за изрядно расстроенное хозяйство Елизаветы, из певчего он превратился в управляющего имений цесаревны. Алексей Григорьевич не позволил опальной принцессе так безудержно мотать и так безбожно пить, как раньше. Он «подарил ей дом».
Елизавета сумела по достоинству оценить усилия Разумовского. В критический момент подготовки переворота она, рискуя собственной головой, не захотела подставлять под удар возлюбленного. У нее уже был горький опыт. Прежний фаворит Елизаветы Алексей Никифорович Шубин, сын бедного владимирского дворянина, за несколько лет перед этим был схвачен по «слову и делу государеву» и с пристрастием допрошен в Тайной экспедиции. Из несчастного выколачивали признание в том, что окружение цесаревны готовит свержение Анны Ивановны. Был в 1731 г. заговор или нет — осталось тайной, Алексей Никифорович зубов не разжал и товарищей не выдал. После пыток, наказания кнутом и вырезания языка Шубина сослали на Камчатку. Такой судьбы для Разумовского Елизавета не желала. Алесей Григорьевич узнал о готовящемся перевороте только накануне вечером. В последний момент, когда цесаревна заколебалась, кавалеры ее двора обратились к Разумовскому с просьбой уговорить будущую императрицу пойти на решительный шаг, его поддержка убедила великую княжну, в сопровождении виднейших заговорщиков она уехала к полкам, а Разумовского… оставила дома.