— У вас был кризис. Вы пытались разбить кулаками вот эту стену. К счастью, кризис миновал. Поэтому-то вы так слабы. Это естественно: организм изо всех сил боролся со страшным недугом. Боролся и победил!
— Значит, я буду жить?
— Разумеется, — бодро сказал Абст. — Но начинайте свой рассказ. Господин Канарис очень занят, он должен спешить в Берлин.
— Мне трудно. — Бретмюллер сделал длинную паузу. — Очень хочется спать…
Абст встал. Он был встревожен. Поймав на себе взгляд Канариса, едва заметно кивнул. Это означало: “Торопитесь!”
— Вам удалось осветить грот? — быстро спросил Канарис. — Как он выглядит?
— Мы применили переносный прожектор.
— Как он выглядит? — повторил Канарис. — Грот велик? Какой высоты своды? Есть ли расщелины в стенах, пустоты, туннели?
— Грот колоссален. Своды теряются в темноте. Оттуда свисают сталактиты. Их множество. С некоторых стекает влага.
— Стены грота отвесны?
— Кое-где они спускаются к воде полого. Будто откосы.
— Так что из воды можно выйти?
— Да. Там, по крайней мере, два таких места. Мы и воспользовались ими. Я излазил все вокруг — искал выход из подземелья. Поиски продолжались более суток. Было обнаружено много больших полостей в стенах, своего рода пещер в пещере.
— Есть и сквозные?
— Пещер много, но сквозных не нашел. Полость наглухо закупорена.
— Как же вы оказались на воле?
— Выплыл через тот самый подводный туннель. У меня был аварийно-спасательный респиратор.
— А с какой стороны он начинается?
— Туннель?
— Да. Откуда вход в грот?
— С зюйда.
— То есть с противоположной стороны… Я хочу сказать: база находится к норду от скалы?
— Да. — Бретмюллер помолчал, как бы собираясь с мыслями. — Теперь я должен рассказать и о другом… Господин адмирал, что вам известно об американском воздушном лайнере “Спид”, который двадцать седьмого октября прошлого года вылетел из Пирл-Харбора в Калифорнию? Вылетел и не прибыл к месту назначения…
Канарис вздрогнул, рывком наклонился к больному.
— Боже милостивый, — проговорил он хриплым от волнения голосом, — каким образом узнали вы об этой машине?.. Вы были в океане, за тысячи миль от базы, с молчащей радиостанцией. Да отвечайте же, Бретмюллер!
— Я не мог пользоваться передатчиком, это так. Но никто не запретил мне слушать эфир.
— Чепуха, — вскричал Канарис, — в эфире о самолете не было сказано ни слова!
— Я слышал голос самого “Спида”.
— Но каким образом? Да не тяните, Бретмюллер, скорее выкладывайте все!
Больной внезапно побледнел. Его голова упала на подушки. Дыхание с шумом вырывалось из широко раскрытого рта. Казалось, он испытывает удушье.