Веревки в ходу у лесников. Берден вспомнил, как однажды к соседям приходил «древесный хирург», чтобы отпилить высохшие ветки у старой ветлы в саду. Это было, когда Берден еще жил с первой женой, дети были маленькими, и в тот день они всей семьей смотрели из окна, как пильщик орудовал пилой, привязав себя к толстому суку.
Берден не знал, работает ли Джон Габбитас по субботам, и на всякий случай постарался быть у дверей его коттеджа пораньше. Он приехал едва ли двумя минутами позже половины восьмого, но на звонки никто не вышел: Габбитас либо еще спал, либо уже ушел. Берден обошел дом и остановился, оглядывая хозяйственные постройки: дровяной сарай, сарай для инструментов, навес для сушки пиленого леса. Когда начиналось следствие, здесь обыскали все. Но разве тогда они знали, что искать? Берден вернулся ко входу — и увидел хозяина. Габбитас вышел не из бора по тропе, а с другой стороны — прямо из-за деревьев, из леса, обнимающего усадьбу с юга. Вместо тяжелых ботинок на нем были кроссовки, и одет он был не в защитный костюм и не в свою обычную теплую куртку, а в джинсы и свитер. Рубашки под свитером не замечалось.
— Можно узнать, где вы были, мистер Габбитас?
— Гулял, — ответил Габбитас сухо. Было ясно, что вопрос рассердил его.
— Что ж, прекрасное утро для прогулки, — примирительно произнес Берден. — А я вот хочу спросить вас про веревку. Вы пользуетесь ею в работе?
— Иногда.
Габбитас с подозрением взглянул на Бердена. Казалось, он хотел спросить, в чем дело, но вспомнил об Энди Гриффине и о том, как он умер.
— В последнее время я веревками не пользовался, но всегда держу одну под рукой. — Как и предполагал Берден, Габбитас имел обыкновение привязывать себя к стволу, когда работал на высоте или возникали иные опасности. — Она в сарае для инструментов. Я помню точно, где она лежит. Могу найти хоть ночью.
Но Габбитас не смог найти свою веревку даже при ярком свете дня. Она пропала.
Вексфорд, задававшийся вопросом, от кого достались Дейзи те черты внешности, которые не были прямым наследием Давины, увидел ответ воочию. Дико было узнавать Дейзи в этом Гаррете Джонсе. Впрочем, что же тут дикого? Этот человек — ее отец, что очевидно всякому, кроме тех, кто замечает сходство только в сложении или в цвете волос и глаз. У Канонира были ее (или, вернее, у Дейзи — его) короткая верхняя губа и прямые, едва загибающиеся у висков брови, та же форма ноздрей и та же манера смотреть исподлобья, кося глазом и кривя рот. Возможно, имелись и другие сходства, но заметить их не позволяла конституция Джонса — крупного и грузного мужчины свирепого вида.