— Значит, будем осторожнее, — прошептал Данила, обнаружив еще два датчика цели, торчащих из щебня. После чего, пятясь, специальной волосяной кистью замел свои следы на пыльном ковре. Теперь только ориентиры запомнить осталось, чтоб самому не забыть, где находится вход в колодец.
Отметив в памяти пробитый пулей череп, слепо глядящий на место схрона, Данила принялся обследовать ДОТ на предмет поиска выхода. Та еще головоломка — выбираться из развалин со стенами метровой толщины. Того и гляди потревоженная глыба стронется с места и размажет в кровавую пленку.
Как раз такая и попалась Даниле, когда он ужом протискивался в щель меж плитами. Сдвинулась всего ничего, на пару сантиметров, — и уперся обломок арматурины в грудину. Если б не зерцало, пропорол бы до позвоночника. Хорошо все-таки, что с кольчугой в подземелье не расстался.
Осторожно, по миллиметру протащил себя разведчик по бетону, напрягая мышцы изо всех сил и слушая, как скребет арматурина по стали, снимая с нее тонкую стружку. А потом рванулся вверх не думая. Потому как, если подумать — так точно получишь железный штырь в брюхо. Мысль всегда тормозит тело, когда нужно действовать. Думать нужно раньше…
Повезло. Глянув назад, Данила увидел, как плита, покачавшись на невидимой опоре, обваливаться передумала и застыла, словно хищник после неудачной охоты, решивший подождать менее сноровистую добычу. Вот и соображай после такого. Гладишь, и правы окажутся шамы, которые, судя по слухам, считают, что у каждого предмета есть своя душа. Только найти бы того, кто говорил с теми шамами. Не иначе, опять легенды…
— Не надоело? — раздалось неподалеку.
«О, черт!» — пронеслось в голове Данилы.
— Не надоело?.. — прокатилось эхом дальше.
Пост нео, знаменитые «десятки». Основная армия тренируется или отдыхает перед штурмом. А в относительной недосягаемости крепостных пушек выставляют оцепление. Пятеро нео греются у костра, отдыхают, спят, судачат за жизнь — потрепаться они большие любители, несмотря на мозги, мелковатые по сравнению с массивным черепом. Четверо дежурных образуют квадрат, в центре которого находится отдыхающая смена, причем каждый из дежурных должен видеть двух остальных. А пятый дежурный, обычно покрупнее остальных, ходит по периметру и шпыняет караул, чтоб не спали, не увлекались поиском блох и не ковырялись в физиологических отверстиях, отвлекаясь от службы.
При всем при этом эпизодически, а особенно в условиях неважной видимости в тумане, караульные по очереди обязаны были орать: «Не надоело?» На что товарищи по оружию хором должны были ответить: «Не надоело!» Таким образом проверялось, все ли на месте и не пора ли менять смену. Когда же большинство голосов ревело: «Надоело!» — происходила смена караула. При этом, если мохнатым сторожам слишком быстро надоедало нести службу, порой случались локальные свары между сменами, которые два начальника быстро пресекали кулаками и дубинами. А уж как это «Не надоело?» осточертело кремлевским караульным — не передать… Но надо признать, что такой способ осадного оцепления был неплох, учитывая присущую нео недисциплинированность. Например, в случае обнаружения разведотряда защитников Кремля, охранник поднимал оглушительный рев, на который сбегались девять сотоварищей, включая отдыхающую смену, плюс два соседних десятка. А тридцать нео — это уже реально опасно даже для бронированного отряда обученных мечников.