Офицер брезгливо разглядывал троицу: нечесаный проходимец с запрещенным лазерным пистолетом, повисший на нем оборванец, истекающий кровью, и подросток с диким взглядом.
Скривившись, офицер доложил что-то в собственный передатчик, нажал одну из кнопок на своем координационном жезле и взмахнул им над головой. Повинуясь его жесту, сирена смолкла.
— Я — мичман Лекуланци. По приказу лорда-капитана Грастика я несу ответственность за поддержание порядка на этом корабле. Нечасто мне приходится видеть запрещенное оружие. Но с гвардейским отребьем на борту я всегда готов к подобным выходкам. И более всего меня удручает то, что кто-то осмелился из этого оружия выстрелить.
— Погодите, я понимаю, как это выглядит, но… — Корбек попытался дружелюбно улыбнуться и сделал шаг вперед. Все шесть стволов мгновенно повернулись к нему.
Стандартным оружием флотских матросов были укороченные дробовики, разработанные специально для абордажных боев. В отличие от болтера или лазгана выстрел из дробовика не мог повредить обшивку самого корабля, но заряд проволочных колючек и битого стекла в узком помещении легко превращал человека в кровавую кашу.
— Никаких резких движений, и не тратьте время на оправдания, — предупредил Лекуланци. — В свое время вы ответите на все вопросы согласно стандартной процедуре допроса. Вы были поставлены в известность, что использование запрещенного оружия на борту судна Адептус Механикус является тяжким проступком, караемым трибуналом. Немедленно сдайте оружие.
Корбек осторожно передал пистолет одному из матросов.
— Что за чушь, — проворчал Гаунт, и дробовики развернулись на его голос. — Вы хоть знаете, с кем говорите, Лекуланци?
Мичман сощурил заплывшие жиром глаза. Где-то в их глубине блеснула ненависть. Его явно задело то, что к нему обратились не по званию.
Собрав волю в кулак, Гаунт освободился от рук Корбека и выпрямился.
— Я — комиссар-полковник Ибрам Гаунт.
Мичман Лекуланци замер. Без фуражки, кожаного пальто и знаков различия, он принял Гаунта за какого-то простолюдина, по случайности получившего офицерское звание в Гвардии.
— Подойдите ближе, — приказал ему комиссар.
Лекуланци неуверенно двинулся к Гаунту, попутно шепча что-то в передатчик. Гардемарины немедленно встали, убрали оружие и вытянулись по стойке «смирно».
— Так-то лучше… — расплылся в улыбке Корбек.
Гаунт оперся о плечо офицера и почувствовал, как тот дрожит от ярости. Комиссар указал под ноги, на бурые комья чего-то обгорелого в масляной луже зеленоватой слизи.
— Знаете, что это такое?
Мичман мотнул головой.