Лабус замолчал. Солнце садилось, вечерело. Тело, висящее на фонарном столбе, качнулось в порыве ветра.
— Предупреждение, — сказал Леша.
— Думаешь… — начал Яков.
— Уверен. Вспомни, как негры, если хотели показать, что деревня под контролем их клана, вешали возле нее несколько человек из соперничающей группировки.
— Как пиратов в старину возле портов вешали, да? — заговорил Лабус. — Видимо, это мародеры, которые пытались сунуться в здание. Это значит, внутри кто-то есть все-таки.
После этих слов все опять надолго замолчали. Игорь Сотник первым нарушил тишину:
— Машины надо отогнать назад, потом мы с Курортником и Лабусом пойдем на разведку.
III
Запах гречки висел над лагерем. На глазах Кира в котел над костром высыпали килограмм пятнадцать, не меньше. Днем он несколько раз видел, как к Мавзолею подъезжали небольшие обозы с продуктами: крупами и консервами, коробками сухарей и бутылированной водой; под окрики надсмотрщиков рабы уносили их в Мавзолей.
Близился вечер. Киру надоело лежать, да к тому же хотелось есть и еще больше — курить. Некоторые пленные смолили вовсю, и при виде того, как они достают траву из кисетов, неторопливо делают самокрутки (большой мягкий листок — вместо бумаги, мелкая травяная труха — вместо табака), смачно затягиваются и пускают струи дыма с терпким непривычным запахом, курить хотелось еще больше.
Когда терпеть не осталось сил, Кирилл сел, откинув одеяло, и принялся натягивать мокасины.
Донеслись тихие шаги, и под навес вошел Явсен. Оглядевшись, он вытащил из-под халата тряпичный сверток, положил рядом с матрацем и тихо сказал:
— Есть.
От свертка аппетитно пахло. Кирилл потянулся к еде, но Явсен, усевшись прямо на мостовую, схватил его за руку. Кинул быстрый взгляд на раненых — в сторону доктора никто не смотрел — и вытащил короткий черный стилет. Кир дернулся, но тут же сообразил, что это не стилет, а карандаш.
На тыльной стороне его правого запястья Явсен нарисовал овал. Кирилл зашипел сквозь зубы: больно! Темная крошащаяся линия на коже пекла, словно огнем. Ппеон изобразил в центре глаза зрачок-спираль и убрал карандаш в карман. Кожа вокруг рисунка порозовела, потом покраснела. Он вытащил из мешочка на поясе смоченную травяным настоем тряпицу, приложил к запястью, и жжение поутихло.
— Что, у всех такие рисунки? — тихо спросил Кирилл, понимая, что Явсен не разберет, о чем он. — Или это ты только мне нарисовал, а у них обычные наколки?
Явсен вместо ответа вытащил из-под халата серую повязку и накинул Киру на голову.
— Ты чего? — Кирилл отпрянул. Пеон стянул повязку у него под подбородком, перехлестнул через голову раз, второй, потом стал завязывать узел на макушке.