Этот район, будучи важнейшей торговой артерией города, существовал тем не менее вне общего контекста. Основанный еще до войны, он мало изменился с тех пор, разве что, как и все обжитое человечеством пространство, вытянулся вверх, к незримым небесам. Но тут, внизу, все было по-прежнему. Яркие краски, суета и резковатые выкрики уличных торговцев, реклама и праздность, прижившиеся на благодатном черноземе алчности и деловой хватки. Здесь было место всему, от ленд-лизовских «стетсонов» до воров-щипачей. А сам пейзаж носил незримый отпечаток нездешности. Редкие плакаты и объявления привычного образца резали глаза и поражали неуместностью.
Так, на одной из шестигранных тумб с крышей, напоминающей шляпу китайского крестьянина, висела черно-красная афиша: «Общество Зингера проводит танцевальный вечер памяти Айседоры Дункан». Плакат этот выделялся своими стандартными вытянутыми буквами, европейскими профилями двух обращенных друг к другу лиц, даже цветовой гаммой. Но не исключено, что в этом была своя логика, свой коммерческий замысел. Не обратить в азиатском многоцветье внимания на эту рекламу было непросто.
Стас усмехнулся. Ни старика Зингера, изобретшего самошвейную машину, ни его жены, танцовщицы Айседоры Дункан, ни даже мутной личности, русского поэта-вора Есенина, давно уже не было в списках живущих. Все они растворились в бурях людских, их тела, возможно, уже обратились в прах или были обглоданы голодным зверьем. Но имена и память, связанная с этими именами, все еще имели свою цену, приносили коммерческую выгоду, упускать которую правообладатели и душеприказчики не намеревались.
Стас наконец нашел то, что искал. «Желтый дракон» – небольшой, но уютный ресторанчик средней руки, где однажды, давным-давно, ему уже пришлось побывать. Конечно, в «Долине» могли бы и не понять, какого черта он пошел сюда, но Стасу хотелось немного сменить атмосферу.
Маленький азиат, лепеча что-то вроде «гудамонин сэра», проводил Стаса через холл к лестнице, ведущей в цокольные помещения, где располагался зал для курящих. Народу в этот час было немного, и Стас легко нашел столик у окна. Это, впрочем, особого значения не имело, поскольку в полукруглые окна можно было разглядеть только ноги пешеходов.
Азиат положил на вращающуюся часть столешницы меню в красной папке с изображением дракона. Желтыми у дракона были только ноздри и кисти на хвосте. В целом же мифическое животное выглядело несчастным, сшитым из низкосортной ткани, которая уже расползалась по швам. Стас открыл папку и облегченно вздохнул. Меню было машинописное, без всяких стилизаций. Осталось выбрать между рыбой-белкой и свиными ушами.