Помкомбату доложили, конечно, наблюдатели, что идет бой в Овсянникове, да он и из своей землянки его услышал, и тут же стал звонить "первому", то есть комбату, майору Костину. Тот долго не подходил к телефону, видно, не сразу разбудили его телефонисты, и ответил голосом сонным и недовольным:
— Что, сам не знаешь, что делать надо?
— Знаю, но мне нужно ваше разрешение послать людей на помощь.
Комбат не спешил с ответом. Слышно было, как он попросил принести ему папирос, как зажигал спичку…
— Значит, так… Третью роту не трожь, она в резерве, а из второй выдели взвод и посылай…
— Взвода мало, товарищ комбат, — поспешно сказал помкомбат.
— Не перебивай! — повысил голос майор. — Всем устрой подъем, чтоб наготове были. Чем черт не шутит — выбьют немцы Пригожина и с хода к тебе нагрянут. Понял? Потому больше взвода тебе и не даю. Связи-то с Пригожиным нет?
— Какая связь!
— Тогда с комвзвода второй роты передай этому Пригожину: ежели деревню сдаст — расстреляю перед строем.
— Как это?… Пушек мы ему не дали, подкрепления тоже, а у него от роты дай бог человек семьдесят, и ни одного среднего командира, — убито пробормотал помкомбат.
— Рассуждаешь? Повтори приказание. А ежели ты этого Пригожина сильно жалеешь, иди сам со взводом, разрешаю. Пороху понюхаешь, может, умнее станешь. Понял?
— Понял, — постарался он придать своему голосу твердость.
Командиры второй и третьей роты находились тут же в землянке и в разговор вслушивались, а потому, как окончился он, начали расспрашивать.
— Ну, и что? — спросил командир второй роты.
— Выделяйте один взвод. И быстро на помощь первой роте. Может, я тоже пойду с ним.
— Есть выделить взвод, — поднялся тот и вылез из землянки.
— Ты что, всерьез задумал с ними идти? — на "ты" обратился командир третьей, старший лейтенант в летах.
— Да. Комбат разрешил.
— Разрешил — не приказал, а потому не глупи. Деревню все равно не удержать.
Этот короткий разговор привел его в растерянность. По дороге к взводу он догадался, почему не нужна бригаде занятая ими деревня, и чувство тяжести и какой-то вины, даже не своей, а общей перед ротой Пригожина сдавила грудь… Взвод второй роты уже стоял на опушке напротив оврага, по которому и решили двигаться на подмогу…
Молоденький лейтенант почему-то тихо, сдавленным голосом давал последние указания командирам отделения. Уже в самом овраге стояли пять человек, вооруженные автоматами — они пойдут первыми. Лица напряженные, усталые, в глазах смертная маета, как всегда у людей перед боем.
— Товарищи! — начал помкомбат. — Надо помочь первой роте удержать деревню. Там бьются ваши товарищи и друзья! Задача ясна?