— Пока нет, — ответил Игорь, пожав плечами.
— Напомню… Тридцать восьмой год. Архитектурный институт. Экзамены… И оба не проходим по конкурсу. У тебя даже, по-моему, на два балла меньше было.
— Да, да, верно… Ох, уж эти экзамены… — заулыбался тот, не заметив пока в голосе Володьки странных ноток.
— Но ты все же поступил? — Володька поднял глаза и уже не сводил их с Игоря.
— Да, понимаешь, был некоторый отсев и… мне удалось…
— С помощью папаши?
— Нет, я ж говорю… отсев… Освободилось место.
— А на следующий год вы поступили? — живо спросила Тоня, видно, желая переменить разговор.
— Поступил… Но через пятнадцать дней… "ворошиловский призыв". Помните, наверно?
— Да, — кивнула Тоня.
— Так-то, Игорек, — начал Володька вроде спокойно. — Выходит, мое место ты занимаешь в институте.
— Ну почему? Просто мне повезло, — сказал Игорь, уже с некоторой опаской поглядывая на Володьку.
— Просто повезло, просто отсев? Здорово получается… А я сегодня девчонку в армию проводил… Маленькую такую, хрупкую. Связисткой будет… Добровольно пошла, между прочим. А ты знаешь, сколько катушка с проводами весит? И как таскать она ее будет? Да под огнем, под пулями? — Володькины глаза сузились, губы подрагивали. — Нет, вы здесь ни хрена не хотите знать, вы тут… с соломинками. Вам плевать, что всего в двухстах километрах ротные глотку рвут, люди помирают… Эх, тебя бы туда на недельку!… — потянул Володька руку к лицу Игоря.
— Знаешь что, иди-ка ты за свой столик. Посидел и хватит, — приподнялся Игорь и отвел Володькину руку.
— Погоди, погоди… Не торопись, — растягивая слова, произнес Володька, а потом, резко встав, ударил Игоря по щеке. — Это тебе за институт, а это за то, что в тылу укрываешься, падло. — И второй раз тяжелая Володькина рука выдала пощечину.
Игорь замахнулся, но Тоня встала между ними.
— Не отвечай! Ты можешь задеть ему рану. Он сумасшедший! Разве не видишь!
Несколько мужчин, сорвавшись из-за столиков, подбежали к ним. Кто-то схватил Володьку за руку, кто-то за плечо.
— Нельзя так, товарищ военный, — сказал один из них.
— Успокойтесь, успокойтесь, — уговаривал другой.
Но Володька завопил:
— Руки! Прочь руки! — и стал вырываться. — Ах, гады, рану… — Володька разбросал державших его людей, отскочил к стене, резко бросил руку в задний карман. Секунда, и ствол "вальтера" черным зловещим зрачком уставился на окружавших его людей.
— А ну, по своим местам! Живо!
И люди стали медленно отступать к своим столикам — зрачок пистолета и сумасшедшие, выпученные Володькины глаза были достаточно выразительны, чтобы не сомневаться — этот свихнувшийся окопник, и верно, начнет палить… Когда все отошли к своим столикам, Володька скомандовал: