– Вы способны вытянуть еще один бросок? – спросил У Хтай Аунг с ноткой недоверия.
– Война же, – отмахнулся Великанов. – А на войне есть одно слово – надо. Остальное – лирика.
Адмирал подумал и кивнул:
– Хорошо.
* * *
Великанов с удовлетворением отметил, что известие о новой операции у подчиненных не вызвало не только ропота – даже тени неудовольствия на лицах не было. Значит, не прошли даром преподнесенные уроки и муштра, вдалбливаемые с кровью понятия о святости боевой задачи и об исключительной способности спецназовца драться всегда, везде, во всех ситуациях и стремиться к победе, пусть земля пылает под ногами и рушатся стены.
Хоть за три моря, хоть за три горя,
Хоть с ветром споря, а хоть с огнем,
Взлетает вскоре со смертью в ссоре
Десант, не надо жалеть о нем…
Погрузка в усталый, глухо рокочущий вертолет. На место раненых бойцов – замена из дежурной спецназовской группы. И – в воздух, вперед!
Монах оказался не таким простым. Во-первых, он умел читать карты и показал район, где располагается монастырь. Во-вторых, когда вертолет заскользил над горами, достаточно четко указывал курс с воздуха, что удается далеко не всем.
– Между двумя вершинами, похожими на женскую грудь, – сказал он. – За ними монастырь.
Вот теперь надо быть осторожнее, чтобы не получить в бочину из «Стингера» или из крупнокалиберного пулемета.
– Держись ближе к земле, – приказал Великанов пилоту. – Насколько возможно.
– Попытаюсь, – кивнул пилот, и вертолет начал резко сбавлять высоту. Хорошая русская машина, идеально приспособленная для местных условий, прекрасно слушалась управления.
Взору открылась узкая долина, зажатая холмами и скалами. В центре ее был небольшой монастырь с неизменными ступами. От него поднимался вверх черный жирный дым.
Великанов навел окуляры бинокля и рассмотрел разбросанные рядом с монастырем алые пятна. Это были одеяния убитых послушников.
Вертушка прошла по широкой дуге. Великанов тщетно пытался рассмотреть противника. Никого не видно.
– Садимся! – крикнул он.
Перед монастырем была пригодная для посадки площадка. «Ми-17» приземлился на нее. Спецназовцы, пригибаясь, спрыгивали, привычно рассредоточивались, находя укрытия и готовые при малейшей опасности открыть огонь.
Живых на территории монастыря не осталось. Во дворе догорали сваленные в кучу реликвии и книги. Статуи были разбиты автоматными очередями.
При виде этого разорения монах обреченно согнулся, но нашел в себе силы распрямить плечи и зашептал под нос какие-то мантры, теребя четки. Вот только с руками справиться не смог – они мелко дрожали.