Изабелла вздрогнула, вспомнив о нем.
— Он на столике в прихожей. Нет, кажется, я уронила его на пол. Там все забрызгано кровью, — добавила она, вспомнив те ужасные мгновения, когда вскрыла конверт.
Хоторн снова коротко кивнул Эмме Хейс. Она вышла и быстро возвратилась с конвертом. Изабелла заметила, что она надела тонкую перчатку и очень осторожно держит залитую кровью бумагу.
Хоторн взял конверт за самый краешек, положил его на стол, достал из кармана маленький пинцет и открыл конверт. Несколько секунд задумчиво смотрел, потом наклонил голову и заглянул внутрь. Медленно сунул туда пинцет и вытащил сложенный листок.
— Господи! — воскликнула Изабелла. — Неужели еще одно письмо?
— По-видимому, да. — Он посмотрел на нее, лицо его оставалось мрачным. — Хотите, чтобы я его прочел?
— Да, — прошептала она.
Он медленно развернул листок и прочитал письмо. Изабелла увидела, как он поджал губы.
— Хотите, чтобы я вам его прочел?
— Нет. Ох, я не знаю. — Она умоляюще посмотрела на него, собираясь с духом. — Да. Не знать — это хуже всего.
— Я с вами согласен. — Он начал читать ровным, лишенным эмоций голосом.
«Дорогая Изабелла. Ты уже нервничаешь? Хоть немного? Я думаю, да. Ты оглядываешься по сторонам, когда выходишь на прогулку? Прислушиваешься по ночам, не раздаются ли шаги? Знаешь, так и должно быть. Я еще не знаю, что я с тобой сделаю. Но на твоем месте я бы постоянно проверял, хорошо ли заперты двери и окна. В наши дни вокруг так много злых людей, правда?»
Казалось, в животе у Изабеллы все сжалось. Она инстинктивно обхватила себя руками, словно защищаясь. Ее раненую руку пронзила боль, на глаза навернулись слезы. Ей пришлось сделать над собой громадное усилие, чтобы не заплакать. «Ты должна быть сильной», — приказала она себе.
— Это жестоко, — произнесла она тихим ровным голосом. — Ужасно.
Она протянула руку и взяла свой чай. Рука дрожала так сильно, что теплая жидкость выплеснулась через край и крупные капли упали на юбку. Когда она попыталась поставить кружку обратно на стол, Хоторн осторожно взял чай из ее дрожащих рук.
— Не торопитесь, — сказал он. — Дышите глубже. Через несколько секунд он снова заговорил, и теперь его голос звучал тихо и мягко.
— Это письмо похоже на другие?
Изабелла подумала.
— Не совсем. Нет.
— Почему?
— Другие были гораздо более… личными. Воцарилось молчание. «Пожалуйста, не заставляйте меня вдаваться в подробности», — про себя молилась Изабелла, переводя взгляд с инспектора на сержанта. Только не при этой молодой женщине, которая слушает и выносит суждения. Изабелла чувствовала, что могла бы рассказать об этом Максу Хоторну наедине, потому что, несмотря на свои суровые манеры, он обладал странным даром внушать доверие. Но чтобы довериться, ей необходимо остаться с ним наедине. Она не могла говорить при Эмме Хейс, под ее тяжелым, пристальным взглядом.