Нарастало ощущение, что необходим какой–то сильный импульс, который помог бы привести афгано–пакистанские переговоры к быстрейшему успешному завершению. Побывав в январе 1988 года в Вашингтоне, где я имел доверительные беседы с государственным секретарем Дж. Шульцем и помощником президента по вопросам национальной безопасности К. Пауэллом, а также с другими осведомленными лицами, я пришел к выводу, что таким импульсом могло бы явиться четкое заявление советского руководства об установлении точной и по возможности близкой даты начала вывода советских войск из Афганистана. Исходя из бесед в Вашингтоне, у меня были основания полагать, что если таким образом будет создана перспектива ухода советских войск из этой страны еще до конца президентства Рейгана, то соблазн для последнего записать это в свой актив будет достаточно велик (США способствовали быстрейшему взаимоприемлемому завершению афганского урегулирования).
Не менее важно, с моей точки зрения (хотя об этом я не говорил вслух), было и то, что, установив и объявив миру точную дату начала вывода войск, советское руководство тем самым и самому себе определит рубежи, положит конец внутренним колебаниям и расхождениям. Однако, я думаю, именно поэтому мое предложение объявить точную дату начала вывода советских войск из Афганистана, сделав это центральным элементом заявления М. С. Горбачева, с которым решено было выступить в начале февраля, Э. А. Шеварднадзе встретил в штыки. Максимум, на что он согласился, — это включить в готовившееся заявление сформулированную в повествовательно–сослагательном наклонении фразу о том, что вывод можно было бы начать в мае 1988 года, если соглашения об урегулировании будут подписаны в течение февраля — марта.
Было ясно, что подобная дряблая, никого ни к чему не обязывающая формулировка никак не отвечала тому, что на самом деле требовалось. И все же по настоянию Шеварднадзе именно она была оставлена в проекте заявления, когда за него уже проголосовали все члены Политбюро и когда для ознакомления Наджибуллы с ним в Кабул уже улетел эмиссар. И лишь в самый последний момент М. С. Горбачев изменил текст, собственноручно вписав в него предложенную мною формулировку, гласившую, что правительства СССР и Республики Афганистан договорились установить конкретную дату начала вывода советских войск — 15 мая 1988 т., а все остальное привязывалось к этой дате.
Путь к отступлению был отрезан. Такова история заявления М. С. Горбачева от 8 февраля, которую полезно знать, в том числе тем, кто пытается создать миф, будто Э. А. Шеварднадзе был чуть ли не главным поборником скорейшего вывода советских войск и будто «именно он вывел наши войска из Афганистана»