— М-м-м... — Грир уютно устроилась, прижавшись к нему и обняв рукой за талию. Слезы сдавили ей горло и жгли глаза, но она не хотела, чтобы он это понял.
Эндрю умолк, и вскоре Грир услышала его ровное дыхание у себя над ухом, ощутила, как плавно вздымается и опускается его грудная клетка. Она осторожно оперлась на локоть, чтобы взглянуть на Эндрю. Сквозь дверь проникал слабый свет от камина в гостиной, отбрасывая тени ему на лицо. Грир разглядывала изгибы его темных бровей, прямой нос, высокие скулы — и четкие контуры губ. Желание поцеловать Эндрю, пока он спит, едва не возобладало над ней. Одним плавным движением Грир снова улеглась рядом с ним, свернувшись калачиком.
Она чуть было не рассказала ему о своем бесплодии. Только благодаря случаю он перебил ее и неправильно истолковал ее страх, в чем она была совершенно уверена. Эндрю признался в том, что чувствует вину за смерть Коллин. Он вовсе не был виноват в случившемся — не более чем в смерти Майкла Дрэйка, и все равно корил себя. Чувство ответственности было неотъемлемой частью характера Эндрю. Ценной для других, но зачастую зловредной для него самого. А если бы Грир рассказала ему о гистерэктомии, то он наверняка почувствовал бы себя еще более виноватым. Коллин могла быть ее единственным ребенком. Учитывая события, происшедшие в гостях у Уилсонов, Грир была почти рада, что ей не удалось донести это до него. Эндрю и так достаточно пережил за один день.
Когда они были вместе, происходило что-то необыкновенное. Возможно, ему удастся избавить ее от сомнений. Как она и сказала ему, он особенный. Многие люди находят счастье в самых, казалось бы, невыгодных и сложных положениях. Но прежде чем их с Эндрю отношения зайдут слишком далеко, он должен узнать об операции.
Ему придется смириться с тем, что Грир поведает ему, и понять, не изменились ли его чувства к ней после ее признания.
У Грир слипались веки. На стенах по обе стороны от штор прорисовались тонкие серые линии. Рассвет. Конец ночи и начало нового дня.
У Грир защекотало в носу. Потерев его тыльной стороной ладони, девушка перевернулась на другой бок. Зарывшись в подушки, она вдохнула запах... мужского геля после бритья. Эндрю. Она села на кровати, натянув одеяло по шею, и огляделась. Старомодный дорожный будильник на прикроватной тумбочке громко тикал. Десять десять. Должно быть, он уехал в госпиталь. Нет, не может быть. Иначе она не выберется отсюда, разве что пешком.
— Доброе утро, соня, — поприветствовал ее Эндрю, босиком вошедший в спальню. На нем было только полотенце, повязанное вокруг бедер, а другим он вытирал волосы. — За окном светит солнце. День будет чудесный. Но мы это и так знаем, не правда ли? — добавил он, одарив ее одной из своих обворожительных улыбок.