Где была сейчас его мать? Он пытался представить, как она держится сама по себе, отбрасывает тень, которая двигалась где-то по земле, он знал, что никогда больше ее не увидит. Он сам не мог определить точно, что чувствовал. Может, потом придут гнев и беспокойство. Но пока он испытывал только облегчение от того, что ее не было в доме. Он хотел, чтобы она тоже жила. Чарли поковырял носком ботинка мусор, перевернул почерневшее радио, что стояло на кухонной полке с тех пор, как он себя помнил.
Теперь он смог объяснить то ощущение, которое всегда испытывал по отношению к этому дому — что-то здесь было не так. Его отец всегда говорил, что дом был несчастливый, но Чарли был убежден более чем когда-либо, что дело не в доме и не в земле, на которой он был построен. И все же что-то в этом было. Какая-то темная сила проживала здесь. Ни разу он не помнил, чтобы, ложась спать вечером, отец не проверил двери и окна, не опрыскал святой водой дверной косяк и камин, отвращая все, что могло пробраться. Он словно ожидал вторжения. Несомненно, он знал о всяческих опасностях, о которых Чарли и его мать и не подозревали.
После того как спасатели унесли тело отца с пасеки, они вытащили тело человека, который, как сказали, убил его, человека по имени Десмонд Куилл. На трупе были рубашка с воротником и галстук, но внимание Чарли привлекла булавка для галстука, простой бронзовый диск с тремя завитушками. Он посмотрел на бледное лицо мертвеца и вспомнил его почти на двадцать лет моложе, улыбавшегося через окно машины, что остановилась рядом с ним на дороге. Тот человек сказал, что он друг, что родителей Чарли вызвали по непредвиденным обстоятельствам, и они послали его забрать их сына, взять поужинать, пока их не будет, а затем привести его домой. Чарли боялся пойти против воли отца, поэтому он согласился. Он помнил, что сначала был недоверчив, но тот человек сделал в точности так, как и сказал. Они поехали в шикарный ресторан где-то в горах Слив-Блум. Он вспомнил поездку в горы; солнце тогда было все еще высоко. Было раннее лето, и кусты по обеим сторонам дороги цвели розовыми цветами. Он вспомнил, какая жадность охватила его при виде всей поданной на стол еды; он наелся до отвала, съел ростбиф с подливкой и два десерта, и все это время человек напротив него наблюдал за ним, улыбался, курил и говорил очень мало. После обеда они позвонили его отцу из вестибюля ресторана, человек как-то неудобно положил теплую руку ему на шею, и Чарли пришлось поговорить по телефону. Но не успел он рассказать о своем великолепном обеде, как человек вырвал у него трубку и проговорил в нее: «Вы знаете, чего я хочу. Думаю, обмен честный, — сказал он. — Я просто хотел, чтобы вы знали, как легко это вышло».