С этого времени начинаются его бесчисленные приключения, которые молва всячески преувеличивала и расцвечивала, благодаря чему его имя оказалось окруженным множеством легенд. Прево приписывались самые невероятные поступки, вплоть до чудовищных преступлений - вроде того, что он будто бы убил своего отца, был двоеженцем и т. и.
Сама кончина его дала повод к созданию мрачной легенды: рассказывали, будто однажды Прево, находясь в деревне, впал в обморочное состояние. Местный лекарь принял обморок за смерть и решил вскрыть "труп". Во время вскрытия Прево очнулся с тем, чтобы тут же испустить дух.
Историкам литературы пришлось потратить немало труда, чтобы очистить биографию Прево от вздорных вымыслов, но и того, что осталось в ней неоспоримого, достаточно, чтобы представить себе, как сложна, мятежна и противоречива была его жизнь, особенно в молодые годы.
Уйдя из Ля Флеш, Прево поступает в армию простым солдатом; но это было неблагоприятное время для военной карьеры: многолетняя война за "испанское наследство" только что кончилась, и на продвижение в чинах рассчитывать было нельзя. Все же Прево провел в армии около двух лет, после чего (1719) сделал попытку вернуться к иезуитам, но получил отказ. Прево решает отправиться в Рим, чтобы исхлопотать у главы {224} ордена иезуитов разрешение на вторичный прием в послушники. По дороге он заболевает, оказывается в крайней нужде, и на помощь ему приходит некий офицер, который помещает его в больницу и ссужает деньгами. Однако вскоре выясняется, что офицер руководствовался не столько человеколюбием, сколько надеждой завербовать юношу в армию. Помощь, оказанную Прево, он считал задатком в счет солдатского жалованья и стал принуждать Прево поступить на военную службу. Спасаясь от принудительного зачисления в армию, Прево бежит в Голландию, а немного спустя возвращается в родительский дом. По-видимому, именно в ту пору он переживает приключение, которое легло в основу его знаменитой повести.
Как и герой этой повести, Прево решил последовать за своей возлюбленной, которую задержала полиция, однако в дороге он заболел, отстал от партии арестантов и навсегда потерял след девушки. Горе и отчаяние, вызванные утратой возлюбленной, побуждают Прево искать уединения, и он вновь поступает в монастырь, но уже не к иезуитам, а к бенедиктинцам, которые славились своими научными трудами, в частности, по истории.
После года послушничества Прево приносит обет монашества (1721).
Но в одном из писем того времени он откровенно говорит, что сознает себя непригодным для монастыря: "Нельзя не признать, что я ни в какой степени не годен для монашества и все те, кому известна тайна моего посвящения, никогда {225} не предвещали от него добрых плодов" (Harrisee. L'abbe Prevost. P., 1896, р. 15.). Прево все же старается сломить себя, смириться, забыть свои горести, углубившись в научные занятия; он усердно пополняет свои знания, сам преподает. Но уклад монастырской жизни все-таки тяготит его, он тоскует по независимости, и отношения его с монастырским начальством все более усложняются. Достаточно сказать, что за семь лет (1721-1728) Прево восемь раз переходил из одной обители в другую и ни в одной из них не мог удержаться.