Я почувствовала себя глупо, стоя около них с бокалом шампанского в руке. Теперь я понимала, что отражается на их лицах. Беспомощность и покорность судьбе. Их не интересовали тайны, окружавшие Хельгу Блом. Для них она была подругой, оказавшейся лицом к лицу с их общим врагом, — смертью.
— А может кто-нибудь поговорить с ней? — поинтересовалась я.
— Поговорить может, но вряд ли получит от нее ответ. Скоро она присоединится к своей хозяйке, мисс Эмберли.
— Прошу прощения, — пробормотала я. — Тогда ее надо спустить из башенной комнаты, раз она настолько плоха.
Глаза Эмили утратили задумчивость, в них появилось удивление.
— Из башенной комнаты? Вы что-то путаете. Это графиня жила там. Она только там могла чувствовать себя свободно.
— Но я думала, Хельга Блом предпочла жить там, когда состарилась.
Эмили покачала седой головкой.
— Нет, нет! Эта комната заперта по приказу графа. Разве не так?
Ее подруги согласно закивали, а фру Харбен прибавила, что, учитывая ее преданную многолетнюю службу в семье Винтер, к Хельге всегда относились с особым вниманием.
— Говорят, фру Доротея сама ухаживала за ней. Конечно, до вчерашнего дня, когда с Хельгой случился удар.
Вероятно, фру Доротея услышала свое имя, внезапно она оказалась у меня за спиной и, одарив старушек холодной улыбкой, обратилась ко мне:
— Луиза, молодежь собирается танцевать в оранжерее. Думаю, вам следует присоединиться к ним.
— Возможно, первый танец она станцует со мной, раздался голос, который в глубине души я мечтала услышать, едва ступила на паром и, быстро обернувшись, увидела Эрика.
Я заулыбалась, потому что не могла не ответить на его улыбку. Он не сердится на меня! И вечер вдруг заиграл для меня новыми радостными красками. Даже старушки, казалось, нежно и доброжелательно смотрели на меня. Наверное, это Эрик создавал вокруг себя атмосферу дружелюбия.
— Ты не кажешься удивленным, — притворно разочарованно протянула я.
— Нет, потому что кое-кто шепнул мне, что ты будешь сегодня здесь.
— И ты не сердишься?
— А почему я должен сердиться, скажи мне ради Бога?
— Но еще совсем недавно ты так торопился распрощаться со мной в аэропорту Каструп.
— Да, согласен. Но ведь кое-что уже изменилось. Или скоро изменится. Дай мне возможность сказать, что я очень счастлив видеть тебя. Ты потанцуешь со мной?
Я с удивлением обнаружила, что мои руки дрожат, как у старушек. Смешно! Эрик, должно быть, заметил это, когда я взяла его под руку, потому что он накрыл мою руку своей и крепко сжал ее.
— Так что? Пойдем танцевать или посидим в библиотеке, там очень тихо.