Осознать это удалось не сразу. Какое-то время мы молча стояли, уставившись на деньги. Лу вновь пересчитал стопки, дотрагиваясь до верхушки каждой из них указательным пальцем.
— И сколько же выходит на брата? — прошептал Джекоб.
Мне пришлось на секунду задуматься.
— Почти по полтора миллиона.
Ошарашенные, мы все никак не могли оторвать взгляда от денег.
— Убирай, — сказал я наконец, поежившись от холода. Я вручил Джекобу рюкзак и стал наблюдать, как он постепенно разбухает, наливается тяжестью своего ценного содержимого. Когда все деньги были сложены, я втащил рюкзак в машину.
Лу жил на юго-западе Ашенвиля, в прямо противоположном моему районе, — мы отправились сначала туда. Становилось все холоднее, на лобовом стекле уже проступали ледяные узоры. Порванный целлофан, некогда служивший задним стеклом, яростно трепыхался на ветру, пропуская в кабину мощный поток морозного воздуха. Мэри-Бет, которому отвели место сзади, зябко жался к нам, и я чувствовал, как он дышит мне в ухо. Мешок с деньгами лежал на полу, я крепко сжимал его ногами. А для пущей сохранности придерживал еще и рукой.
Когда мы подъехали к дому Лу, было без четверти семь.
Машина Ненси стояла во дворе, в доме горел свет. Дом был большой, но ветхий — один из самых старых в округе. Лу и Ненси арендовали его у Сонни Мейджора, чей дед когда-то владел всеми окрестными угодьями, выращивая на них кукурузу и капусту; в лучшие времена, до Великой депрессии, он был одним из представителей окружного джентри. Но потом дела пошли худо. За несколько лет отец Сонни продал почти все свои земли, оставив лишь пару узких полос, что тянулись вдоль дороги. Одна из них кормила фермерский дом, другая же — меньшая, в три четверти мили, — крошечный, проржавевший домик-трейлер, который на ней же и располагался. Сонни жил в трейлере один, из окошка обозревая дом, в котором вырос. Он выдавал себя за плотника, но все-таки основным источником его дохода была арендная плата, которую вносили Лу с Ненси.
Джекоб притормозил возле дома. Лу выбрался из машины и, чуть помедлив, хлопнул дверцей.
— Я тут подумал… мы могли бы взять по пачке прямо сейчас, — проговорил он. — Просто чтобы было на что отпраздновать. — Он улыбнулся мне.
Я передвинулся на край сиденья, ближе к двери, не выпуская рюкзак из-под ног. Мэри-Бет пробрался в кабину; от его шерсти пахло морозом и свежестью. Он отряхнулся и устроился на сиденье, тесно прижавшись к Джекобу. Джекоб одной рукой обнял собаку.
— Забудь про деньги, Лу, — сказал я.
Он утер нос рукой.
— Что ты хочешь этим сказать?