Мы, как и все окружающие, напряженно застыли в ожидании. По серому облаку пробегали волны, показывающие, что зверь активно сопротивляется смертоносному заклинанию. Спустя несколько секунд воздух разорвал полный отчаяния и обреченности, жуткий вой, постепенно переходящий в визг. Заклинание начало медленно сжиматься, и терзающий наш слух звук, истончившись, почти сразу пропал, а спустя минуту на том месте, где был вожак, осталась только голая земля с большим черным пятном.
— Фух, я уж думал, что и это не сработает, — выдохнул Бахут, пошевелившись.
— Тоже мне — ты думал! С той силищей, которую закачали в заклинание высшие, можно было прикончить десяток таких гадов, а ты тут волнуешься насчет одного, — укоризненно протянул Лан.
— Ну, положим, с десятком ты загнул, но что пару таких завалит, это точно, — отозвался Равлис, оглядывая поле боя с валявшимися на нем тушами.
— Раз все закончилось, то давайте пойдем к нашему монстру, хоть рога у него спилим, что ли, — предложил я, — они просто светятся от силы, в них вложенной.
— Я тоже это заметил, — присоединился ко мне Харус, — причем больше всего силы в самом маленьком из них, который между двумя большими.
Мы развернулись и пошли к туше монстра, лежащей неподалеку от нас. И в самом деле, Харус правильно заметил, на голове было всего пять рогов, два самых больших находились на лбу (если это вообще можно назвать лбом) и были направлены прямо вперед, два поменьше торчали немного вбок и были расположены повыше, а самый маленький пристроился между этими четырьмя и излучал больше магии, чем другие.
— Артазэль, попробуй срубить рога своим оружием, — предложил Равлис, — может, с помощью духа это будет легче, а то мы тут застрянем надолго.
Я пожал плечами и достал из ножен кинжал, мгновенно преобразовал его в секиру и направился к голове. Пожалуй, я сначала срублю верхние рога по одному, а затем и все остальные. Хорошо размахнувшись, я опустил оружие на основание ближайшего рога и чуть не упал от неожиданности — секира прошла сквозь кость, не ощутив ни малейшего сопротивления, а на месте рога оказался идеально ровный срез.
— Смотри-ка, либо дух обладает огромной силой, либо после смерти зверя кость теряет свои свойства, — предположил Лан.
— Да нет, не похоже, чтоб потерялись, — сказал Бахут, пытаясь точно так же отсечь другой рог, — я так не могу, может, это потому, что дух в оружии рубит собственную плоть?
— Очень может быть, — задумчиво проговорил Лан, глядя на мою секиру, — ладно, давай отсекай все и пошли к вратам.
Это не заняло много времени, и вскоре у нас оказалось пять отрубленных рогов.