Чуть замер просеки поверх,
Где раскустился молодой орех…
И лес,
Как нос галеры – величавый, –
Деля собою неба склон,
Высокий стих рождал качаньем
Своих теней…
И молча он
Напоминал о сказке тайной,
Сокрытой сонмищем ветвей
В пыльце времён…
Макс декламирует медленно и громко. Лику всегда поражала эта его способность к моментальной импровизации:
– Я говорила, что люблю тебя?
– Не помню.
– А я говорила тебе, что ты гений?
– Я – гений!
Что мне красота!
Дары волхвов и тени лет
И парусиновый небесный свод…
Всё – суета,
Сомнений нет!
– Ну хватит! – Лика смеётся и бежит через поле в сторону опушки.
– Стой, девчонка! Под ноги смотри – тут всё перепахано! – Макс бросается следом.
– Ну всё… – добежав до опушки, она останавливается и тяжело дышит. Лицо раскраснелось. Коротко подстриженная, с сияющими глазами, в лёгких льняных шароварах и рубахе, она похожа на мальчишку-сорванца. Что для забавы прячется и убегает от взрослых, но всё равно рад, когда его находят или ловят.
– Она сказала, чтобы я отошла на двадцать шагов…
– Подожди, подожди… Вот деловая! Дряхлому дедушке нужно перекурить, отдышаться, собраться с мыслями…
– Да-да-да! Собирайтесь, детки, в кучку – дядя Макс сейчас пошутит!
– Вот неуёмная!
– Так собрались уже – чего тянуть-то!
– Чего-чего… – Макс садится на траву и достаёт сигареты. – Собрались. Только вот куда?..
– Видимо, предполагается какая-то штука, как тогда с шаром.
– Да мало ли, что ТОГДА! Учитывая, тем более, что оно вовсе не тогда, а скорее там, или, я бы даже сказал: как… А мы здесь! Как провалимся куда-нибудь за кадр… А у нас собаки не кормлены, папа старенький на плечах, «сын двоечник, за кооперативную квартиру не уплачено»[19]…
– Папа старенький… Бе-бе-бе! Кто бы говорил! Ты что, боишься?
– Принцесса! Я тебя умоляю! Мне безумно интересно! Только я не понимаю – почему открыть «таблетку» должен я, а не ты?
– А мне кажется, я догадалась…
– Может, поделишься?
– Думаю, она… в смысле, та я, хочет посмотреть, какой ты… Ну, со мной здесь… Или что-то вроде того. Это женское.
– Да?
– Думаю, что так.
– Женское, говоришь… Она же ведь – это ты… только без меня… странно. Не знаю, как об этом думать. К такому трудно подготовиться… – Макс щелчком выбрасывает недокуренную сигарету. – Ну, если только посмотреть…
– Давай уже, хватит рассуждать. Я пошла.
Он хочет ещё что-то сказать, но машет рукой и садится на корточки. Лика, отойдя вдоль опушки на предписанное расстояние, останавливается, задирает вверх голову, раскидывает в стороны руки и смотрит в небо. Такое прозрачное-прозрачное, такое голубое-