Начинаю обзванивать друзей. В этом доме было слишком много радостей, о которых мы узнавали первыми. Первыми и здесь.
Секретарь снова стучит в дверь:
– Ни с кем не соединять?
– Как обычно. По правилам.
Умка позвонила сама, сказала:
– Привет, я Умка. А почему мы у вас до сих пор не играем?
Последний ее концерт я видел лет восемь назад в зале эмгэушного общежития, когда среди модных, отпечатанных на цветном принтере объявлений ДК МГУ «Максим Галкин! "Несчастный случай"! Новогодняя дискотека!» затесался мятый, обведенный фломастером листок: «Умка и броневичок». За концерт хотели какие-то смешные деньги, рублей пятьдесят, в зале-столовой собралось человек двести, по большей части длинноволосых, в клетчатых рубашках и линялых свитерах, как по объявлению «покупаем волосы». Длинноволосая же девица лупила где-то вдалеке по расстроенной гитаре, ритм-секция ухала не в лад, невпопад – заметно, даже несмотря на ужасную акустику цокольного этажа. Я был слишком зелен, чтобы помнить что-либо подобное, – символом рок-н-ролльного олдскула остался для меня клуб «Не бей копытом» в Измайлово – поэтому впечатлился. Новогодняя дискотека и Максим Галкин по приглашениям студсовета девице за пятьдесят рублей явно проигрывали.
Несколько лет спустя я выяснил, что девица – мама взрослого сына, специалист по поэзии обэриутов, объездившая страну не хуже, чем друзья-телевизионщики. Почему мы действительно до сих пор с Аней не связались? Вспоминаю концерт в общаге: ах да, у меня с ее аудиторией одна-единственная проблема – от них порой пахнет кошками. А я собак люблю.
– Двадцать шестого подойдет? – спрашиваю.
– Двадцать шестого… – задумчиво листает книжку на том конце провода Аня. – А нельзя пораньше? У меня там Литва первого.
– Аня,- у нас пораньше ремонт перед днем рожденья клуба, и, простите, сколько дней до Литвы лететь?
– Зачем же до нее лететь? – удивляется Умка. – Мы на поезде, плацкартом. Хотя, если пораньше начать, может и успеем.
– Забиваем дату?
– Погодите, а вот в списке гостей у нас будет человек сто – это ничего?
– Ань, извините, но пятьдесят максимум и только из уважения к вам – что это за поклонники, которым стыдно артисту за билет заплатить! Забиваем дату?
– Погодите-погодите, вы мне еще про цены на билеты расскажите.
– Можем триста пятьдесят рублей сделать, можем триста. Вы ведь со входа зарабатываете, главное, чтобы это для вас благотворительностью не было.
– Три-ста! – охает Умка. – Сумасшедшая цифра, наши столько не потянут. А двести никак нельзя?
Немая сцена.
– Ну хорошо, – чувствует Аня неловкость ситуации. – Мы список сделаем на пятьдесят, а лучше шестьдесят пять человек, а еще пятьдесят можно со скидкой по флаеру – я нарисую такие красивые флаера, по ним будет скидка идти, угу?