Когда среди сухой травы потянулись рыжие языки голой земли, Брикс понял, что скоро будет видно и ранчо. Но в следующую минуту ему показалось, что он заблудился — куда-то исчезли знакомые силуэты конюшен, еще недавно высившиеся на холмах.
— Ночью был пожар, — сказал Ахо. — Все небо светилось. Хорошие были конюшни у Коннорса.
Они остановились, чтобы осмотреться. Индеец вытянул из седельной сумки подзорную трубу.
— Птицы над рощей толкутся, — показал Энди. — Что там?
— Фургон. Костер. Лошади. Людей не видно.
— Усадьба, вроде, не горела?
Ахо долго глядел в трубу, потом отдал ее Бриксу.
За мутноватым стеклом выросли знакомые саманные стены. Энди вспомнил, как когда-то они вместе с Эдом их возводили. Коннорс хотел, чтобы дом был высоким, потому что слишком долго ютился в пещерах. И дом получился выше всех в округе. Его белый куб возвышался над забором, над тонкими деревцами, тоже посаженными Коннорсом.
Покатая крыша оказалась поврежденной в нескольких местах, там темнели дыры. Хотя, возможно, то были не дыры, а бойницы. Нижние окна были закрыты толстыми ставнями, а верхние — заложены мешками. И никого не видно. Все попрятались. Или ушли.
— Мне не нравится, что у рощи лошадей мало, — сказал Ахо. — Эти лошади привезли фургон. А где остальные?
— Какая разница? Давай лучше подумаем, как попасть в дом, да так, чтобы нас не подстрелили свои или чужие.
— На войне надо знать все, — важно произнес индеец. — Не оставляй за спиной загадок, и они не выстрелят в тебя.
Брикс вдруг понял, кого напоминал ему этот кайова. Он узнавал в нем себя. А последние слова и сам часто произносил, когда удерживал нетерпеливых друзей.
— Не всякая загадка имеет ответ, — сказал он так же многозначительно.
Индеец снова приник к трубе, а потом сложил ее и спрятал в сумку, при этом на его непроницаемом лице мелькнуло подобие довольной улыбки.
— Ответ не имеет значения. Если ты понял смысл загадки.
Энди надоело философствовать, и он сказал:
— Короче говоря, ты думаешь, что где-то целая толпа ковбоев стоит в засаде и поджидает нас?
— Когда дерутся из-за земли, перекрывают все дороги. Чтобы посторонние не мешали. Местные знакомы с таким обычаем, и сидят дома, пока стрельба не утихнет.
— Тогда поехали за рейнджерами. Они не похожи на посторонних. И мы тоже сойдем за своих.
— Ты слишком торопишься.
Брикс и сам понимал, что сейчас лучше бы не пороть горячку. Но он рвался в бой. Его обжигал стыд при мысли о том, что Крис, возможно, сейчас отбивается один, и не первый день, а он в это время валялся на койке, а потом бездельничал за решеткой!