— Ой, мистер Скиллард? — удивилась Полли. — Что вы тут делаете, господин инженер?
— Жду ужина, — мрачно заявил мужчина в высокой белой шляпе.
— Вы думаете, нас подадут на ужин? — поинтересовался второй пленник, в кожаной фуражке. — А я-то надеялся дожить хотя бы до завтрака.
— Кажется, тебя зовут Полли Уолк? — спросил Скиллард. — Ты не развяжешь меня, юная леди?
Полли промолчала.
— Конечно, не развяжешь, — продолжал инженер упавшим тоном. — Ты же с ними заодно, юная колдунья. Ты такая же, как твой брат. Дикари тебе ближе, чем белые люди.
— Не бойтесь, никто вас не съест, — сказала Полли. — Не знаю, почему вы тут оказались в таком положении.
— Почему? Я тоже хотел бы знать, почему! Они привезли меня и привязали, и ничего не говорят! — раздраженно воскликнул пленник. — Они болтают только на своем диком наречии, я ничего не понимаю. Но, оказывается, они при этом умеют прекрасно говорить и на человеческом языке!
— Мы подумаем, чем вам помочь, — холодно пообещала Полли и вернулась к фургону.
Кирилл присел на ящик у стола и тут же вскочил, потому что гнилые доски рассыпались в прах.
— Они забыли вас предупредить, дружище! — злорадно рассмеялся пленник в белой шляпе. — Сидячие места только для нас с мистером Грубером. Дружище, вы не похожи на дикаря. Позвольте представиться. Инженер Бенджамин Скиллард, Горнорудная Компания Кребса. А это мистер Сол Грубер, фотограф из Денвера.
— А мое имя — Пробитый Портсигар, — Кирилл приподнял шляпу. — Джентльмены, могу угостить вас водой и предложить самые дешевые сигары с мексиканских плантаций.
Он напоил из фляги сначала Скилларда, потом Грубера, но от сигар оба дружно отказались.
— Зачем они нас связали? — ворчал Скиллард. — Все равно мы никуда не убежим.
— Не ропщите, Бен, — сказал Грубер. — Вы сами в этом виноваты. Не надо было на них кричать. Не надо было грозить им армией. Не надо было говорить, что их вождям самое место в тюремной камере. Индейцы не обидчивы, но они все ваши слова воспринимают буквально.
— Вы понимаете индейцев, мистер Грубер, — сказал Кирилл.
— Почему бы мне не понимать их? Я прошел со своими камерами всю Америку, от Великих Озер до Рио-Гранде. И никто меня не связывал так, как сегодня. Ни тлинкиты, ни черноногие, ни кроу, ни ассинобойны. Они видели, что я их уважаю, и за это уважали меня.
Они так меня уважали, что даже позволяли себя фотографировать, а мне от них больше ничего и не требовалось. Мой жанр — портрет. Приходится в основном делать панорамы для Географического Общества, за это мне платят. А портреты я снимаю для себя. И для истории. С удовольствием сделаю ваш портрет, мистер Пробитый Портсигар.