Ни один мужчина не смог бы язвить настолько слащавым голосом.
— Ясно, — подтвердила Люс, проглатывая комок в горле. — Колеса.
Она давно не принимала таблетки. Но после того летнего происшествия доктор Сэнфорд, ее лечащий врач в Хопкинтоне и виновник ее ссылки в интернат аж в Нью-Гемпшире, всерьез подумывал, не возобновить ли медикаментозное лечение. И хотя его все же удалось убедить в ее якобы добром здравии, потребовался лишний месяц психоанализа, чтобы избежать этих ужасных нейролептиков.
Вот почему она поступила в старший класс школы Меча и Креста через месяц после начала учебного года. Быть новенькой и так-то плохо, и Люс изнывала от беспокойства, что ей придется вливаться в класс, где все уже успели перезнакомиться и обосноваться на новом месте. Но, судя по инструктажу, она оказалась не единственным новичком.
Она скосила глаза на стоявших полукругом учеников. В ее прежней школе, доверской подготовительной, на обзорной экскурсии по территории она познакомилась с будущей лучшей подругой, Келли. Там, где все остальные были знакомы едва ли не с пеленок, хватило и того, что они оказались единственными, не входившими в их тесное братство. Вскоре девочки выяснили, что одинаково страстно увлечены старыми фильмами — особенно теми, где снимался Альберт Финни. А когда на первом году обучения за просмотром «Двоих на дороге» они обнаружили, что ни одна из них не способна приготовить пакет воздушной кукурузы, чтобы не всполошить пожарную сигнализацию, Келли с Люс не разлучались вовсе. Пока… не пришлось.
Сегодня рядом с Люс стояли двое мальчиков и девочка. Девочка оказалась хорошенькой блондинкой, словно с рекламы косметики «Ньютроджина», с бледно-розовыми ухоженными ноготками в тон пластиковому ободку для волос.
— Я Гэбби, — растягивая слова, представилась она и сверкнула белозубой улыбкой, которая исчезла с ее лица так же быстро, как появилась.
Люс ничего не успела сказать в ответ.
Она не удивилась бы, попадись ей Гэбби в Довере, но в Мече и Кресте она ожидала встретить нечто иное. Люс не знала, успокаивает это ее или нет, и не могла вообразить, как маленькая принцесса оказалась в исправительной школе.
Справа от Люс стоял паренек с короткими каштановыми волосами, карими глазами и россыпью веснушек на носу. То, как он избегал пересекаться с ней взглядом, упорно теребя заусенец на большом пальце, оставляло впечатление, будто он, подобно ей самой, не в своей тарелке и смущен, что оказался здесь.
Зато второй, слева, как-то уж слишком соответствовал представлению Люс о новой школе. Высокий и худощавый, с сумкой для дисков на плече, взъерошенными черными волосами и большими, глубоко посаженными зелеными глазами. Губы у него были полными, того естественного розового цвета, за который большинство девушек пошли бы на убийство. Сзади, у основания шеи, на светлой коже пылала черная татуировка в виде солнца, выходящего из-за ворота черной же футболки.