ПОЧЕМУ ВСЯКАЯ ВЛАСТЬ ЗАПРЕЩАЕТ МАТ? Да чтобы народ ее не послал!
Я отличаюсь поистине сверхчеловеческой отвагой, ибо даже в самой отчаянной ситуации не боюсь того, чего боятся все без исключения храбрецы: прослыть трусом.
Внутренняя жизнь человека почти совсем не описана. (А значит, и не замечена!) К этому только приближаются — к честному точному подробному спокойному описанию своей внутренней жизни.
НА САМОМ ДЕЛЕ я самый хитрый, коварный и расчетливый. В частности, именно благодаря этим [свойствам] мне удается столь [безукоризненно] их скрывать.
По крайней мере, мне позволили позавтракать, прикончить это жуткое варево быстрого приготовления и посмотреть прямо в лицо улыбчивому черноусому типу в поварском колпаке, нарисованному на бумажном дне тарелки. «Позавтракай в метро!» — предложила мне надпись на краю тарелки. «Спасибо, я уже, — вежливо ответила я одноразовому брюнету, — но я запомню ваше приглашение на будущее». Прежде чем рация электронной голодной мышью запищала на моем боку, я уже успела позавтракать, и едва успела запить теплым кофе свой завтрак. Все случайные, разрозненные подробности я ценю за артистизм, с которым они прикидываются таковыми.
Я стояла, облокотившись на теплый пластик стойки, у выхода из Парка Культуры, и смотрела сквозь стеклянную стену на ту сторону, на двух девочек — одна постарше, другая помладше, в кроличьих шапках-близняшках, — на девочек, рвущих друг у друга из рук нотную папку — одну на двоих. Они были похожи как сестры — старшая и младшая, и вели себя как сестры. Они не видели меня из своих заснеженных сумерек.
Я стояла посреди залитого электрическим светом вестибюля, а жгучий соус поедал меня изнутри, и мне не было жалко тканей желудка — на то, чтобы собрать такой же новый, потребуется не больше получаса времени. Серийное производство как одно из завоеваний цивилизации позволяет мне разрушать себя снова и снова, но жить вечно.
Везде было светло и жарко, кроме того места, где подрались две сестры. Они не видели меня и даже не знали о моем специфическом существовании. Каждой из них требовалось облечь свои чувства в гармоническую форму, но папка с нотами у них была одна на двоих. А у меня был большой синий крест на спине.
Я смотрела на две пушистые головы с той стороны, куда мне нельзя, когда рация на поясе запищала — вызов на Театральную, очередные роды.
Многие из них предпочитают делать это в метро, и потому я работаю в метро. На станциях, где жарко зимой, где холодно летом, тесно днем, но некуда деться ночью, и где система коммуникаций работает почти идеально. Только взгляните на любого из них — собачья мудрость, голубиная косточка, черная человечья кровь — вся их природа на разные голоса, идущие из влажных дрожащих глубин сердца, печени, почек, — вся их природа гонит зверя на ловца, прямо в аккуратные объятья таких, как я.