— Хален, Мален…
— Цвей Бетален! — приговаривала где-то внизу Оксана, кажется, поливая огурцы газировкой. Она была далеко, неисчислимо далеко. Чтобы посмотреть на нее, Маша откинула голову, но видела лишь толстый перевернутый шкаф, бывший холодильник и испорченное шутками пространства лицо Оксаны, уродливое, глупое и нестрашное. Маша не отвечала на ее просьбы, она чувствовала себя даже божественнее, чем та, сидевшая на лестнице.
Необъяснимое опьянение, начавшееся со вкуса пирожных две минуты назад, изменило направление. Беспредельно и сахарно заломило у ступней, горячо поднялось выше, толкнув под коленками; потом забилось сразу во многих местах, привычно и незнакомо одновременно. Удивила только подозрительная несвоевременность происходящего, когда заученно в бока вцепились коготки.
Но вот снова обозначились контуры и рванулись кверху Оксанины прядки. И ее улыбка — улыбка равной. Теперь им хотелось бродить в темноте, и они специально выбрали соответствующий коридор. За поворотом их ожидал лимонный квадратик на полу, порождение освещенной комнаты. Приложив пальчик к губам в знак умолкания, Оксана кивнула на дверь, за которой происходило шевеление присутствующих там существ, а также на изъян в матовом стекле. Толкаясь и сопя, они приникли к зазору и увидели напряженное сцепление двух людей в неполном одеянии. Женщина жалобно вскрикивала, совершенно равнодушная ко всему внешнему в своем действии.
Оксана первая поняла смысл происходящего. Уже давясь, она поймала взгляд подруги; колобок хохота внутри ее лопнул.
— Они… они… там, — договорить у нее не получалось.
Девочки бросились наутек, хотя из-за смеха бежали они очень сумбурно.
— Нет, они там… делали… ребеночка! — обессиленные, они опустились на пол.
— Они там… целовались! — сама эта идея казалась им невероятно смешной. А ВНИИ тем временем был полон звуков, частично порожденных включением девочками разнообразных механизмов, частично суетой прибывших туда людей. Печальному вохровцу все же удалось втолковать милиции, что ЭТИХ двоих надо остановить. И милиция все же приехала и грохотала теперь по лестницам, дрожа от неприятного возбуждения. От девочек, которые снова вступили в Рай, их отделяло совсем немного. Это было ясно обеим сторонам.
Неожиданно Оксана порывисто обняла Машу за плечи и, глядя ей в глаза и улыбаясь, произнесла несколько слов, каждое из которых тут же исчезло в ярких пучинах зеркальной бесконечности.
— Ведь мы же не боимся? Ведь нам же нечего бояться? Ведь им нас не победить? И так будет всегда?
— Да, — ответила Маша. — Так будет всегда!