— Стоп, мужики, — скомандовал Вадим. — Всё-таки тропинка здесь кем-то протоптана! Не могли же боевики бен Ладена ходить сюда лишь ради того, чтобы полюбоваться водопадом?!
Вадим нырнул в туман и принялся внимательно осматривать края пропасти. В одном месте, рядом со скалой, уходившей вверх, он что-то заметил и торжественно воскликнул:
— Есть!
Сергей и Цицерон подбежали к нему и увидели на краю скалы остатки деревянного моста через пропасть. Видимо, раньше здесь всё-таки был подвесной мостик, сохранилась даже пеньковая бечева, уходившая на ту сторону. Но выдержит ли она вес человеческого тела?
Тут Сергей обратил внимание на металлическую трубу, которую Цицерон, к счастью, ещё не выбросил. Оставалось попробовать перебросить трубу на ту сторону, но наугад, потому что густой утренний туман не давал ничего разглядеть дальше, чем на полтора метра. Правда, была опасность, что труба окажется короче ширины трещины и тогда удержать её будет невозможно. Только нужна ли будет эта труба, если даже мостик из неё соорудить не удастся?
Эти мысли вихрем пронеслись в голове Сергея, но он не посчитал нужным высказаться по этому поводу вслух. Он просто взял из рук Цицерона трубу, прикрепил к ней на всякий случай с одного конца солдатский ремень и проговорил:
— Ну-ка, мужики, держите меня, за что только можете. Я трубу сейчас на ту сторону пропасти постараюсь перебросить. Если она не короче провала — вот вам и мостик! А если труба сорвётся, то вдвоём, думаю, меня удержите.
Беглецы ухватили Сергея за пятнистую форму, а он размахнулся трубой, как удочкой, и бросил её наугад в туман. Ребятам повезло: на той стороне раздался дребезжащий звук удара о камень. Но вот с этой стороны будущий мостик обязательно вырвался бы из его рук, не догадайся он привязать к трубе ремень.
Ударив ногой по новому мостику, перекинутому через пропасть, и подёргав верёвку, оставшуюся от старого мостика, проверяя её на прочность, Сергей обернулся к товарищам:
— Ну, мужики, сам бросал, сам испытывать буду. Ты, Цицерон, прямо как знал, что эта хрень нам пригодится. Чутьё у тебя, однако!
— Никакой я не Цицерон, — снова возразил тот. — Меня Алексеем зовут. Гиляров фамилия. И в моём роду мужчины никогда не признавали ни прозвищ, ни кличек. Человек — сам по себе личность! Зачем же какое-то тюремное погоняло либо собачью кличку вешать?
— Ладно, ладно, Лёша, не обижайся, — улыбнулся Сергей. — Ты прости нас с братом. Может, и не увидимся больше. Но пока ещё унывать рано. В общем, не поминайте лихом!
С этими словами Сергей ступил на лежавшую над пропастью трубу и, держась за оставшуюся от старого мостика верёвку, осторожно двинулся на ту сторону. Вскоре он скрылся из поля зрения в клубах горного утреннего тумана, но как только спрыгнул на другой берег, тут же подал голос: