Два офицера в сопровождении рядового, у которого на груди висел автомат, швартовались у причала. Странно, пожаловало действительно высокое местное начальство, а в сопровождающих только один рядовой. Значит, приехали выяснять, что случилось с беглецами и заодно познакомиться.
Первым на причал спрыгнул рядовой моторист и помог дежурным закрепить канат, удерживающий лодку, на кнехте. Затем на поплавок выбрался майор, начальник батальона охраны. Последним ступил на остров высокий полковник в надвинутой на глаза фуражке. Но высокого полковника Гесс действительно никогда не видел, а тот, что пониже ростом, майор Рукавицын, не раз интересовался жизнью заключённых на острове. Даже помогал обустраивать хозяйство. Что ни говори, а никакая война не даст человеку понимание жизни, которое приходит только при живом общении с населяющими планету существами.
Майор, кажется, интуитивно чувствовал, что мистическое существование рейхсминистра на острове связано с чем-то большим, чем обыкновенное заключение за какие-то провинности. Тем более раз сам Сталин собирался наведаться сюда и явно отнюдь не для простого знакомства. Вот только слишком долго собирался, поэтому давно уже отчитывается за свои дела в другом мире. Трусоват был Иосиф Виссарионович, ну да с этим ничего не поделаешь. Такие болезни неизлечимы.
Пройдя ровно половину пути по базальтовому обрыву, Гесс остановился и стал поджидать шагавших навстречу офицеров. В бараке, выстроенном на краю обрыва, рейхсминистр жил исключительно с военнопленными немцами, уцелевшими от гибели во Второй мировой, заработавшими пожизненное заключение на острове за какие-то необыкновенные преступления. Хотя нет, был среди барачных один русский. Вернее, немец, родившийся в России, но именно он был примечателен тем, что, даже находясь в заключении, не переставал писать стихи и сочинять занимательные романы. Что ж, настоящий талант нельзя посадить за решётку и насильно заставить не писать.
В остальных пяти бараках отбывали пожизненный срок тоже непростые заключённые — граждане Советского Союза. Никого из них нельзя было назвать просто уголовным отморозком.
Пожизненными островитянами были изобретатели, даже философы разных стран, попавшие когда-то в руки генералиссимуса Сталина. И они безропотно доживали свой век здесь, на острове, меж двух безлюдных сопок, на которых, кроме кустарника, густой травы и не слишком высоких деревьев, ничего не росло. Но травы и кустиков хватало для пропитания кроликам, овцам и лошадям, которых жители острова пытались разводить в неограниченных количествах. А кролики часто обгладывали стволы карликовых деревьев, росших на острове, — это было одним из любимых занятий вислоухих.