Рейхсминистр, сделав знак рукой, первым принялся спускаться по крутой лестнице, уходившей в глубь земли. Полковник не заставил себя уговаривать, потому что в нём с каждой минутой всё сильнее просыпались человеческое любопытство и творческая любознательность. Лестничные пролёты скоро кончились, и мужчины оказались в круглой комнате, из которой в разные стороны расходились четыре коридора. В коридорах по стенам висели такие же грибные светильники, так что было довольно светло.
— Нам сюда, — указал Гесс в коридор, уходивший влево. — Именно там увидите одну из самых любопытных вещей. Но прошу не удивляться: все наши приборы изготовлены здесь, и никто, никакая страна на планете не имеет аналогов.
— Интересно, — недоверчиво хмыкнул полковник. — Как можно из ничего сделать что-то существенное? Или всё-таки помогала охрана?
— Может быть, помогала, а может быть, и нет, — пожал плечам Гесс. — Чем, позвольте узнать, охранник может помочь заключённому? Реально — ничем. Значит, каждый из нас и все вместе мы находим какие-то иные возможности для того, чтобы время, отпущенное нам на Земле, не пропадало даром.
Коридор скоро кончился, и перед глазами полковника возник просторный подземный грот, по сводам которого цепочками разбегались грибные светильники. В гроте было полно столов, на которых громоздились какие-то приборы. Возле каждого прибора выполняли свою работу заключённые. Но они были одеты в белые халаты, как настоящие лаборанты.
Увидев вошедших рейхсфюрера и пограничника, все повскакали со своих мест и застыли по стойке «смирно». Гесс почти сразу же сделал знак рукой и проговорил:
— Вольно, вольно! У меня хорошее известие: к нам наконец-то пожаловало высокое начальство, а именно — командир Московского погранотряда на Пянджском направлении, под прямым кураторством которого находятся озеро и наш остров.
— Всё-таки не зря погибли наши ребята, — раздался голос одного из лаборантов. — Появилась хоть какая-то связь с Большой землёй.
Услышав это, Бурякин чуть было не крякнул в ответ, но вовремя сдержался. Потом, немного откашлявшись, он всё-таки решил узнать, в чём дело.
— Выходит, — начал полковник, — я обязан был посещать зону особого режима не реже, чем раз в месяц, и устраивать личный приём каждому заключённому?
— Вовсе нет, — ответил за подчинённых рейхсминистр. — Но нашей лаборатории стали известны факты криминального искажения действительности, поэтому нам необходимо было хоть кому-то сообщить об этом. Двое добровольцев хотели в первую очередь добраться до вас, на погранзаставу. А потом, если получится, в районный исполнительный комитет либо прямо в Москву, в государственное министерство здравоохранения. Именно там могли бы понять наших посланцев, а дальше дело приняло бы более крутой поворот, потому что если всё оставить как есть, наша планета в течение всего тридцати трёх лет утратит способность к существованию.