— Если бы не злосчастный ключ, — говорил я себе, — она бы тебя даже не заметила. Опомнись, Джон Кэмбер, ведь твоего позорного жалованья не хватит ей даже на помаду. Неужели ты способен так беспамятно влюбиться в женщину, которой нужно от тебя только одно — без помех завладеть ключом?
Словно угадав мои мысли, она взглянула на меня и спросила:
— Что тебя заботит, Джонни?
Господи, мы и гуляли-то каких-то четверть часа. Почему она уже зовет меня Джонни? Почему бы и мне не называть её Ленни?
— Ты такой молчаливый.
— Да…
— Я тебе, кажется, очень понравилась, да?
Простота, с которой она произнесла эти слова, затенила их безыскусность.
— Я тебе понравилась, а ты переживаешь из-за того, что ведешь себя, как мальчишка. Тебе стыдно за себя. Ты думаешь о том, что нас разделяет твой мир и мой…
— Я даже не представляю, откуда ты взялась, — слабым голосом пробормотал я.
— И все-таки, ты думаешь именно об этом и пытаешься понять — хорошая я или плохая. Значит, я была права, назвав тебя викторианцем. Ты ведь хочешь с головой окунуться в романтическое приключение, но не знаешь, можешь ли позволить себе влюбиться в меня.
— Я не имею права влюбиться ни в тебя, ни в кого-либо другого.
— Самое дешевое в мире удовольствие — и не можешь себе позволить?
— Да, но ведь тебе нужен только ключ. Давай сперва поговорим о деле. Тебя интересует всего лишь этот чертов ключ, а я для тебя — не более, чем подопытный кролик. Хорошо. Мне не привыкать к такой роли.
— Это все, на что ты способен, Джонни? Много ли ты знаешь о женщинах? Или о себе? Мне кажется, ты очень милый. Такой молодой и свежий…
— Свежий?
— О, мой английский не всегда позволяет мне сказать именно то, что я думаю. Я хотела сказать, что ты — чистый, искренний. Я ведь приехала из Европы, Джонни, а в Европе мужчины с такими качествами давно перевелись. Тебе ведь уже тридцать два, а то и все тридцать три…
— Тридцать пять.
— Видишь — даже тридцать пять, а ты все ещё по-юношески трогателен и чист душой. Меня, например, такие качества очень привлекают.
— Но ещё более тебя привлекает ключ, — уточнил я.
— Почему ты все время переводишь разговор на этот ключ, Джонни?
— Потому что тебя интересует только он, — упрямо сказал я.
— Нет, меня интересуешь ты.
Мы свернули на Вторую авеню, медленно шагая под лучами приятного мартовского солнца. Мне хотелось, чтобы наша встреча продолжалась как можно дольше, до бесконечности. Какие бы неприятности ни доставил мне ключ, все-таки он подарит мне ещё четверть часа, а то и все полчаса общения с ней.
— И почему все так гоняются за этим ключом? — не выдержал я. — Почему он настолько важен? Это ведь ключ от сейфа, да?