Я попытался соединиться с КП по резервной частоте, но связь отсутствовала. Модуль тряхнуло, потом еще и еще. Меня подбросило, впечатав в переборку, и вдруг навалилась страшная тяжесть, от которой буквально затрещали кости. Через иллюминатор я видел, как поверхность Медеи встала дыбом, потом оказалась сверху. Я не мог вдохнуть, не мог пошевелить не то что руками – даже пальцами!
Началась дикая свистопляска. Огромный модуль вертело, словно щепку. Из-за переборки я слышал грохот и крики. Перед глазами плыли багровые пятна, сорвавшийся с крепежей «вертун» прижал меня, точно в нем была тонна веса.
Сильный удар! Гром ударил по ушам, и корпус застонал в ответ. Иллюминатор заволокло серой мглой. Я рухнул на пол, больно ударившись ногой. Перегрузка по-прежнему не давала возможности пошевелиться. Точно помню – страха не было, хотя я отчетливо понимал, что спустя несколько минут погибну. И еще: я представил тогда, что творится в других отсеках, каково сейчас экипажу модуля, и почему-то мне стало страшно за сотни тысяч колонистов, спящих в блоках гипносиума. Казалось бы, сама судьба пощадила их, подарив легкую и безболезненную смерть во сне. Но именно то, что они умирают в неведении, и заставило меня сожалеть не о себе, а об этих несчастных.
Еще более мощный удар перевернул модуль, бросив его вниз. Меня стошнило. Вцепившись в поручни, я ударился спиной о переборку, сполз на пол и вдруг почувствовал, что стало легче дышать и двигаться. Мы больше не падали – мы, получив ускорение, летели по косой дуге вперед и вниз.
Кое-как встав на четвереньки и упершись спиной в дверь отсека, я сунулся головой в полусферу иллюминатора. Сквозь разрывы туч внизу проносились горные вершины. Сплошное месиво из камня и льда, сулившее нам скорую смерть. Но я вдруг неизвестно почему обрадовался: «Хорошо, что не в океан!»
В тот момент я еще не знал, что после обесточивания всех систем модуля водород продолжал поступать в камеры сгорания планетарных двигателей. Когда модуль упал на девять тысяч метров и оказался в плотных слоях атмосферы, насыщенных кислородом, в камерах образовалось достаточное количество гремучего газа. Два удара, сотрясшие модуль, были взрывами, разворотившими кормовую часть. Но именно эти взрывы и спасли нас.
Модуль выровнялся, слегка задрав носовую часть, а поскольку площадь его была колоссальной, мы начали нисходящий и как бы планирующий полет к поверхности. Я пишу «как бы», потому что планер опирается на воздушные потоки, а мы из-за огромной массы продавливали их, со страшной силой трамбуя воздух. В какой-то момент, когда до гор оставалось несколько сотен метров, этот воздушный тромб ударил о ледник на склоне безымянного хребта, сорвав сотни тонн снега и льда. Нас подбросило. Словно выпущенный из катапульты снаряд, модуль полого перелетел через скалистый гребень, зацепил его кормой и разломился на две неравные части.