Теперь о том, чего нет: у нас совсем нет еды и воды. Снег, который не в чем растопить, возможно, не даст нам умереть от жажды, но, поглощая его, мы рискуем заболеть. Я хорошо помню одно из главных правил всех полярников – никогда не ешь снег. Даже если тебе очень хочется пить, даже если в горле сухо, как в пустыне, – никогда не ешь снег. Я рассказал об этом своим спутникам.
Еще у нас нет оружия. Нет теплой одежды. То, что на нас надето, плохо подходит для путешествия по горам. Я облачен в уже изрядно потрепанный форменный комбинезон ВКС, Игорь вообще щеголяет в рубахе и штанах, изготовленных из местного, медейского сырья. Эта серая ткань, которую ткут чуть ли не в каждой хижине, похожа на мягкий брезент. В одежде, изготовленной из нее, неплохо себя чувствуешь в жару, но и только.
Пожалуй, лучше всего защищен от холода Цендорж. Монгол одет в крепкие штаны из искусственного хлопка, на нем бесшовная майка-хамелеон, вязаная шерстяная безрукавка и темно-зеленая куртка-гуманитарка из комплекта Корпуса спасения.
Единственное, что радует из нашей экипировки, – обувь. Крепкие высокие ботинки, все из того же комплекта КС, надежно защищают наши ноги от холода и влаги. Их электронная начинка не работает, но в принципе можно обойтись и без угловых компенсаторов, хотя просушка и подогрев были бы весьма кстати.
В любом случае нам необходимо в ближайшие сутки-двое добраться до свободной от снега местности, где есть топливо и вода. В этой связи наиболее верным решением было не двигаться в ту точку, откуда нас принесло, а спускаться вниз с горы в западном направлении. Судя по всему, там находилась глубокая долина, ширину которой на глаз мы определили в несколько десятков километров.
Собрав немудреный скарб, двинулись в путь. В принципе, Эос дает достаточное количество тепла, и от холода мы не страдаем. Гораздо худшим оказалось то, что у нас под ногами довольно тонкая корка наста, под которой – странный, гранулированный, если можно так его назвать, снег. Очень сыпучий, рыхлый и глубокий, он плохо держит вес человеческого тела, и мы все то и дело проваливаемся по пояс, а то и по грудь. Идти по такому снегу – настоящее мучение. К моменту захода Эос мы прошли не больше семи километров, практически оставаясь все на том же пологом склоне, «на плече горы», как выразился Макаров.
В этой связи было решено идти ночью. Отчасти на это решение повлияло и то, что вырыть в сыпучем снеге нору для ночлега нам не удалось.
С наступлением ночи резко похолодало. Мы разрезали куски паруса на ленты и повязали ими головы и кисти рук, но все равно жестоко страдали от холода. Снег в темноте словно светился, и мы не боялись сбиться с дороги или угодить в расселину наподобие той, в которой я оказался после крушения «Кондора».