– Постараюсь…
– Имей в виду: ты – власть. Так что построже. Ну все, я к модулю.
– Погоди, лейтенант! Наших, ну визуальщиков, много выжило?
– Ты первый, сержант. Других я не видел.
И он ушел, даже не взглянув на переминавшихся в сторонке просителей.
– Начальник, я тоже побег. На вот, – Миха шмыгнул носом, воровато оглянулся и сунул мне в руку самодельный – когда только успел? – нож с обмотанной проводом рукоятью.
Едва только его желтая куртка скрылась за палаткой, как колонисты навалились на меня:
– Еду давай! Давай еду, командир! Людям кушать надо!
Наверное, нужно было сказать им какие-то правильные слова о сложной ситуации, о временных трудностях, о погибших и раненых, но, во-первых, я никудышный оратор, а во-вторых, стимулятор все еще действовал, побуждая к поступкам резким и необдуманным.
Я вскочил и шарахнул костылем по столу, расколов белый пластик.
– М-а-алчать!! Пошли вон, дармоеды! Кто не работает – тот не ест. Все!
Наверное, мои вопли произвели на колонистов чересчур сильное впечатление, особенно на фоне усталого ворчания Чернышова. Люди отшатнулись, многие нахмурились. Посовещавшись, они выслали ко мне усатого афганца в сером халате и грязной чалме.
– Нехорошо кричишь, командир! – сказал он, с опаской поглядывая на костыль. – Катастрофа была? Была. Помощь людям нужно давать? Нужно. На Земле всегда так делают. Закон.
– Тебя как звать?
– Рахматулло. Я старший. Нас тут сто двадцать семей из Кандагара…
– Так вот, послушай сам, Рахматулло, и передай всем: кроме сухих пайков, другой еды у нас нет. И не будет, пока не придет помощь. Пайки надо искать самим, возле модуля, в завалах. Идите и ищите. Если через минуту вы не уйдете, я вас арестую и расстреляю как саботажников. По законам военного времени. Понял?
– Э, нехорошо, командир… – забормотал Рахматулло, отошел к своим, и после коротких переговоров вся компания удалилась, недобро зыркая на меня глазами.
– Расстреляю… – вслух повторил я, поднял костыль, прицелился им вслед и сказал: – Пух-пух!
И тут точно отрубило – перестал действовать стимулятор. Боль скрутила меня, буквально свалив со стула на каменистую землю. Сцепив зубы, чтобы не заорать, я нашарил в кармане комбинезона шприц-ампулу с комплексом номер три и вколол себе в бедро. Последнее, что я увидел перед тем, как потерять сознание, – развевающийся красный вымпел в высоком бирюзовом небе…
Очнулся я в сумерках. Эос уже укатилась за горизонт, окрасив облака в оранжевые тона.
Пришлось вколоть себе еще дозу стимулятора. Ногу вскоре сковало холодом, боль отступила. Что ж, пока будем держаться вот так, на допинге, а там посмотрим…