— Вам удалось с кем-нибудь связаться?
— Да. Приехав в Крофтон, который упоминался в письмах моего деда, я обратился к тамошнему юристу, мистеру Пробину из Крофтовера. Вы его знаете?
— Мы наслышаны о нем.
— Мистер был очень любезен и проявил ко мне большой интерес. Он показал мне родословную, согласно которой мой дед и являлся наследником всего имущества.
— Но к тому времени собственность семьи была уже утрачена?
— Да. А когда я показал мистеру Пробину свидетельство о браке моей бабушки, то он, увы, сказал мне, что официально это вообще не документ. Боюсь, Саймон Доусон действительно был великим грешником. Он привел мою бабку в свой дом, подобно многим плантаторам, которые жили с цветными женщинами, и дал ей документ, который якобы являлся свидетельством о браке за подписью губернатора колонии. Когда мистер Пробин навел соответствующие справки, то выяснилось, что губернатора с таким именем никогда не существовало, а сам документ был подделкой. Как христианин, я был этим крайне удручен. Но поскольку никакой собственности все равно не осталось, то в практическом отношении это уже не имело для нас значения.
— Да, прискорбное невезение, — сочувственно произнес лорд Питер.
— Я принял это с полным смирением, — продолжал старый креол, с достоинством склонив голову — Кроме того, мистер Пробин был столь любезен, что дал мне рекомендательное письмо к мисс Агате Доусон — последней живой представительнице этого рода.
— Да, я знаю, она жила в Лихэмптоне.
— Она оказала мне чрезвычайно радушный прием. Когда я сообщил ей, кто я такой, разумеется, с оговоркой, что не имею к ней ни малейших претензий, мисс Доусон со своей стороны назначила мне ежегодное содержание в 100 фунтов стерлингов, которое регулярно выплачивала до самой своей смерти.
— Больше вы с ней не встречались?
— Нет, мне не хотелось показаться назойливым. Частое появление в доме родственника с таким цветом кожи, как у меня, могло быть для нее нежелательно, — сказал преподобный Аллилуйя с выражением горделивого смирения. — Но в тот раз она, тем не менее, пригласила меня отобедать вместе с ней и была со мной очень любезна.
— Простите мне этот нескромный вопрос — надеюсь, вы не сочтете его неуместным: но мисс Виттейкер продолжала выплачивать вам назначенное содержание?
— Нет. Быть может, мне и не следовало на это рассчитывать. Но для моей семьи это так много значило… Кроме того, мисс Доусон дала мне определенную надежду на то, что выплата пособия, возможно, будет продолжена. Она призналась, что не хочет писать завещание, и сказала при этом: «Это совершенно ни к чему, кузен Аллилуйя; когда Господь призовет меня к себе, все мои деньги перейдут к Мэри, и она продолжит выплачивать вам пособие от моего имени». Но, может быть, мисс Виттейкер все-таки не получила это наследство?