Феликс: А старец – тоже клавиша?
Вырубова(презрительно фыркает): Какой еще "старец"? Твой старец – вывеска. Пустое место. Пшик. Просто некоторые вещи удобнее делать от его имени…
Феликс: Почему?
Вырубова(сурово): Ты что, совсем идиот?
Феликс(обижено): Ань, мне надоели твои постоянные оскорбления. Если ты хочешь со мной поссориться…
Вырубова(примирительно): Ладно, не дуйся. Кушай эклеры… они, вроде, без цианистого калия (смеется).
Феликс(сентиментально): Знаешь, а мне старца жалко. Он такой смешной. Может, пощадим?
Вырубова(фыркает): Ты-то тут при чем? Передумал – обойдусь без тебя…
Феликс(спохватывается): Нет уж! Карте – место!
Торопливо хлопает открытой ладонью по столу.
(театрально) Но молю тебя: пусть господа-душегубы не терзают его сильно… просто убьют…
Вырубова(хмуро): Как получится.
Феликс: Может все-таки…
Вырубова(перебивает): Нет, не может! Любое предприятие, даже самое прибыльное, рано или поздно ликвидируют. Если это не сделать вовремя, то…
В зале тем временем зазвучал гитарный перебор. Цыган-солист заливисто начинает жестокий романс. Феликс вздрагивает как от удара хлыстом.
Феликс(изображает панику): А-а-а!!! Бежим, пока не началось!
Вскакивает, не глядя, бросает на стол новенькую купюру явно очень большого достоинства и спешит к Вырубовой, чтобы помочь ей выйти из-за стола.
Русский Мулен-Руж – бессмысленный и беспощадный…
Слышны пьяные голоса и звон разбитых бокалов. Вырубова с помощью Феликса покидает свое место. Оба устремляются к левой части занавеса, отделяющего кабинет от основного зала ресторана. Одновременно справа появляются поющие и пляшущие цыгане.
Вырубова(на ходу, насмешливо): Ты же танцевать хотел.
Феликс(отшучивается): Сегодня не мой день…
Там же.
Цыгане заполняют край сцены и устраивают традиционное представление. Тем временем несколько официантов в один прием уносят стулья и стол с посудой. Кабинет превращается в танцпол. По мере нарастания темпа цыгане становятся в круг, в котором оказывается неистовый танцор в задранной шелковой косоворотке без пояса с расстегнутым воротом. Это Распутин. Цыгане расступаются и хлопают в ладоши. Распутин с остервенением танцует. Когда уже кажется, что его танец никогда не закончится, Распутин падает на сцену. Свет гаснет. Из полной темноты выхвачена только лежащая на полу фигура. Воцаряется гробовая, звенящая тишина. Через полминуты свет гаснет совсем.
Действие перемещается вглубь сцены. Свет выхватывает кабинет императора в Царском Селе. На Николае простая гимнастерка защитного цвета с офицерскими погонами и "Георгием" на груди. Он стоит у окна и курит в форточку. Тем временем, в неосвященной части сцены Распутин встает на ноги и, приводит себя в порядок.