— Тебе нельзя покидать замок одной, — заявил Каллен. Взяв ее за плечи и повернув лицом к себе, он потянулся к шнуровке на платье.
Эвелинда прикоснулась к его рукам, не понимая, что он собирается делать, но тут до нее дошел смысл его слов, и она нахмурилась. Значит, она не сможет приезжать сюда одна? Чувствуя, как ускользает прекрасная мечта о мирных моментах счастливого уединения, она забыла о руках мужа и, сердито взглянув ему в лицо, спросила:
— Почему?
— Ты мне нравишься, — сообщил Каллен, быстро распуская шнуровку и высвобождая плечи Эвелинды из платья.
— Я не могу приезжать сюда одна, потому что нравлюсь вам? — уточнила она в замешательстве, рассеянно отметив про себя его непонятные действия и придерживая платье, чтобы оно не соскользнуло вниз.
— Нет, то есть да, — поправился Каллен. — Ты не можешь приезжать сюда одна, потому что это опасно… А ты мне нравишься, — закончил он и, оставив в покое платье, принялся вытаскивать шпильки из ее волос, которые она утром собрала в узел на затылке.
— Почему это опасно? И что вы делаете? — осведомилась Эвелинда, пытаясь стряхнуть его руки со своих волос.
— Ты мне нравишься, — повторил Каллен.
Эвелинда открыла рот и беспомощно закрыла его, не издав ни звука. До сих пор она размышляла о красотах природы и только сейчас по-настоящему услышала Каллена. Она ему нравится. Она нравится своему мужу. К чему бы это? Она просто не знала, что и думать. Тем временем его руки, вернувшись к платью, вновь принялись стаскивать его прочь, и она снова задала вопрос:
— Что вы делаете?
— Ты мне нравишься, — еще раз повторил он, и она вспомнила, как при первой встрече он точно так же упорно твердил, что он Дункан. Ничего не изменилось. Она не понимала его тогда и не понимает сейчас. «Ты мне нравишься». В этих словах, должно быть, заключен какой-то тайный смысл, но разгадать его она была не в состоянии. И тут Каллен продолжил: — Я все сказал и перехожу к действиям. Тебе хотелось и слов, и поступков? Ты получишь и то и другое.
Эвелинда ошеломленно моргнула — на нее снизошло внезапное озарение. Он собирается…
— Здесь?! — изумленно выдохнула она.
— Да. Здесь, в постели, на шкуре перед камином… Этим можно заниматься в самых разных местах. Теперь ты здорова, и я не намерен больше ждать.
Эвелинда была потрясена. Оказывается, пока она изводила себя сомнениями, опасаясь, что муж вовсе не желает ее, он мечтал о том, как везде и всюду будет…
— Вы?..
— Жена, — со вздохом перебил ее Каллен, — может быть, по-твоему, я говорю слишком мало, но ты явно говоришь слишком много. Помолчи и дай мне любить тебя.