Попытки выработать единую систему взаимоопознавания техники войск антигитлеровской коалиции начались в 1945 году, когда Красная армия вышла на границы Германии. На одном из совместных совещаний было решено, что для взаимоопознавания на советские танки будет наноситься одна, а на союзные — две белые полосы по периметру башни. На крыши танковых башен и рубок САУ также наносились перекрещенные белые полосы. Подобная система использовалась у союзников в авиации, где широкие белые полосы дополнительно помогали визуальному опознаванию. Но на земле подобный подход прижился лишь частично. На Западном фронте эта система так и не была применена, там продолжали все еще использовать красно-желтые флюоресцирующие панели для воздушного опознавания (войск), продублированные хорошо узнаваемым символом — белой пятиконечной звездой — американским национальным опознавательным знаком, принятым в качестве базового для всех войск антигитлеровской коалиции на Западе (США, Великобритания, Канада, Франция, а также польские, бельгийские, голландские и чехословацкие части). В советских и польских танковых подразделениях (Войско Польское) белые полосы наносили только на танки и САУ, участвовавшие в Берлинской операции, да и то частично. К тому же оказалось, что немцы раскрыли этот «опознавательный код» и стали тоже наносить опознавательные полосы на свои танки. Поэтому уже в майских, завершающих боях на советской технике кроме полос можно было видеть вновь нанесенные кистью довольно традиционные опознавательные знаки — белые треугольники.
Определенное политическое сотрудничество было выработано между англичанами и русскими еще вскоре после германского вторжения в СССР и между американцами и русскими после переговоров о соглашении по ленд-лизу в 1941 года, но систематические усилия по согласованию планов Красной армии и планов вторжения на Европейский континент предпринимались лишь в конце 1943 года. Американская и английская военные миссии в Москве предприняли меры к тому, чтобы информировать высшее советское командование о повседневных действиях вооруженных сил западных держав и в обмен получать некоторую информацию о действиях Красной армии. Вскоре после высадки в Нормандии была достигнута договоренность, согласно которой союзники сообщали советскому правительству общие планы предполагаемых боевых операций Эйзенхауэра и в необходимых случаях — его планы на будущее. Советское командование, в свою очередь, давало военным миссиям союзников в Москве копии коммюнике Красной армии за короткое время до того, как они передавались в прессу.