Револьвер был видавшим виды, с тугим спуском — Бондарев давненько не держал в руках такого антиквариата. Но в принципе не важно было, что за кусок металла у тебя в руке, важна сама рука и направляющая её воля.
Носилки были закреплены посреди салона, и Бондарев бросил своё тело влево от них, сбивая весом одного из лжемедиков, а рукоять револьвера направляя точно между глаз второму, сидевшему с правой стороны от носилок.
Тот, которому досталось револьвером, моментально расслабился и обмяк, свесив голову на грудь, а первый стал трепыхаться и даже попытался что-то достать из кармана. Бондарев был не в том настроении, чтобы уговаривать, поэтому он просто выстрелил парню в колено. Грохнуло, как будто взорвалась бомба, а парень побледнел, закатил зрачки и хотел было заорать, но Бондарев сунул ему ствол в зубы. Свободной рукой он сдёрнул покрывало с лежащего на носилках тела, бросил мимолётный взгляд и снова занялся парнем с простреленной коленкой.
— Где остальные? — спросил Бондарев. — Побыстрее, мне некогда…
На всякий случай он повторил вопрос по-английски, и парень, тараща бешеные глаза, ответил с сильным акцентом:
— Остальные здесь… Сейчас они тебя убьют.
То есть была ещё машина сопровождения. Обидно. День сегодня явно не задался.
— Сейчас ты получишь… — клокотал араб, исходя кровью и ненавистью.
— Само собой. — Бондарев выстрелил ему в голову, закрывшись ладонью от брызг. Потом он выстрелил в висок тому, что был оглушён. Бондарев бросил револьвер на пол, вытащил у обоих покойников пистолеты, лёг на пол, под носилки, выждал четыре секунды…
И тогда пришли остальные.
Машина сопровождения шла не вплотную за фургоном, а на некотором расстоянии, преодолеть его даже бегом требовало времени, и этого времени им понадобилось на четыре секунды больше, чем Бондареву.
Машины на шоссе то и дело требовательно сигналили, поэтому звук открываемой задней двери оказался смазан, нечёток, и Бондарев среагировал уже на появление тонкого просвета между дверцами. Отреагировал сразу из обоих стволов. Он так и не понял, успели ли те выстрелить в ответ. Просто когда он толкнул ногой дверцу и увидел гребаное шоссе, гребаные машины и гребаное итальянское небо, людей перед собой он не увидел, люди были внизу на асфальте, все трое. Опять, как тогда перед «Тратторией да Марко», в жарком воздухе пахло кровью, только теперь к этому запаху примешивался бензин и выхлопные газы. И ещё одно различие — у Бондарева не было ощущения, что всё идёт по плану.
Он чуть приподнялся и увидел лицо водителя следующей за микроавтобусом машины — водитель «Фиата» быстро тараторил в мобильник, глаза его испуганно бегали. А карабинеры, они тут, в аэропорту. Появятся они быстро. Значит, нужно этим людям дать другой объект для внимания.