Десять часов спустя Алексей вошёл в кабинет Харкевича, положил на стол чемодан и стал выкладывать пачки денег.
Харкевич тщательно все пересчитал и нахмурился:
— Здесь нет пятидесяти тысяч.
— Правильно, — согласился Алексей. — Здесь сорок две тысячи.
— Но тебе было сказано — пятьдесят.
— Я думаю, что сорок две тысячи — это тоже хорошие деньги.
— Да? — Харкевич усмехнулся. — Вообще-то ты прав… Пятьдесят или сорок две — это почти одно и то же. Не в этом главное.
— Я тоже так думаю.
— А ты знаешь, в чём главное?
Алексей пожал плечами:
— Вы — начальник, вам виднее.
— Тоже правильно, — засмеялся Харкевич. — Ты сообразительный парень, как я погляжу.
Алексей не стал возражать, а Харкевич тем временем распахнул дверь своего кабинета и крикнул в коридор:
— Мамонт! Иди сюда…
Появился Мамонт, и в кабинете сразу стало несколько тесновато.
— Что главное? — с усмешкой спросил Мамонта Харкевич. — Как ты думаешь, Мамонт?
— Режим дня, — сказал Мамонт. — И правильное питание. Только вот с вашей работой нет у меня ни режима, ни правильного питания.
— А что у тебя есть? — спросил Харкевич, чем усилил зародившееся у Алексея впечатление, что перед ним разыгрывают какой-то заранее подготовленный спектакль. Мамонт вытащил из внутреннего кармана незапечатанный конверт и вручил Харкевичу. Тот подержал конверт в руке, не заглядывая внутрь, а потом передал Алексею.
— Посмотри.
Алексей открыл конверт и вытащил тонкую пачку фотоснимков.
— Видишь здесь кого-нибудь знакомого?
Алексей кивнул. Остановившиеся глаза Миши смотрели прямо в объектив.