Ядерный будильник (Гайдуков) - страница 50

— Не дойдёт, в пробках застрянет.

— Так ведь шуму не оберёшься… Короче говоря, езжай сейчас к Дюку, помоги ему разобраться с делами — чего-то он там мудрит, — а когда вернёшься, мы ещё раз все обсудим.

С точки зрения Бондарева, обсуждать тут больше было совершенно нечего, но из вежливости он сказал:

— Ладно.

А потом Бондарев схитрил сам. Он не поехал на поезде, а полетел на самолёте, выиграв чистых пять часов. Добравшись до места, Бондарев не стал звонить Дюку, он отправился в гостиницу и залёг в долгий глубокий сон. На протяжении этих часов мир ничего не знал о местонахождении Бондарева, поэтому ни звонки, ни стуки в дверь не прерывали его важное занятие.

Сон оказался прерван абсолютно диким кошмаром, который приснился Бондареву; кошмаром коротким, но чрезвычайно эффективным — Бондарев вскочил в холодном поту. Захотелось немедленно напиться кофе до ускоренного сердцебиения, чтобы никогда больше не видеть такого ужаса. Бондарев тряхнул головой, прогоняя остатки сна, и пошёл в душ.

Полчаса спустя он вышел из гостиницы. На синем пластиковом стуле под тентом летнего кафе сидел мрачный, но традиционно элегантный Дюк.

— У меня две новости, — сказал Дюк Бондареву. — И обе плохие.

Так вот как выглядела смерть изнутри. Алексей внимательно осмотрелся и постарался запомнить. Хотя зачем запоминать? Если уж умер, так это надолго.

На первом году армейской службы колонна, в которой ехал Алексей, попала под обстрел чеченцев. В опасной близости от головы Алексея рванула граната, и он отключился, оглушённый и ослеплённый вспышкой. Алексей считал, что тогда он на несколько секунд умер — вместо зелёнки, БТР и грязных камуфляжей появился коридор белого света, и Алексей на несколько мгновений завис между своим уязвимым человеческим телом и этим коридором. Откуда-то появилось чувство, что определённо стоит проследовать до конца этого коридора, и Алексей уже согласился с этой идеей… Но тут что-то ухнуло — почти как вторая граната, — и Алексей закричал от боли. Он лежал в придорожной канаве, у него шла кровь из ушей и носа, и вокруг была та же самая грязь и та же самая боль, от которых он едва не ушёл по коридору белого света. Алексей поднял автомат и принялся палить в сторону зелёнки, доказывая факт своего существования на ЭТОМ свете, а не на каком-либо ещё.

А противоположный конец коридора, стало быть, выглядел вот так. Алексей почувствовал некоторое разочарование. Комната походила на операционную, только не в полевом госпитале, а в хорошей дорогой клинике, куда у Алексея при жизни шансов попасть практически не было. Здесь было очень тихо, очень чисто… Белые стены без окон. И ещё запах. Пахло чем-то таким медицинским.