— Ты как здесь?
— Мы с девчонками собирались искать мне жениха.
— С ума сошла! Зачем?
— Затем, что мне нужно замуж.
— А я?
— А ты должен был поговорить с Анютой о сексе.
— Да, но после того, как ты ушла, я вдруг понял, что ничего по этому поводу Анюте сказать не смогу. И тут позвонил Паша и позвал всех на баскетбол… Мистика продолжается?
— Видимо, да.
— Так ты и в отель, и в спортзал приходила, чтобы…
— Куприянов, замолчи. В твоем изложении я получаюсь развратная женщина, а это не так. Я просто дура.
— Нет, это я дурак. Не надо было тебя слушать в субботу. Надо было хватать и целовать. А потом перекидывать тебя через плечо и тащить к себе домой. Тогда у нас все нормально получилось бы, и завтрак тоже!
— Я бы вырывалась. Наверное.
— Я бы крепко держал. Кать, давай уедем отсюда?
— Нельзя. Это уже будет слишком вызывающе. И потом: тут твоя семья и твои партнеры.
— Но уехать я хочу с тобой. Тебе это ни о чем не говорит?
— Все равно не поеду. Дай посмотреть спортивное мероприятие!
Так они и просидели все это время, держась за руки и не глядя друг на друга. А потом игра закончилась, и выяснилось, что Наташка знает неподалеку очень хороший ресторанчик, где можно поужинать и выпить за знакомство. Шурка кокетничала с Колобковым, била его по могучему бицепсу и кричала басом:
— Рядом с вами, Павлик, даже я чувствую себя Дюймовочкой!
Колобков хитро щурил свои веселые глазки и галантно возражал в том смысле, что он всегда любил корпулентных женщин…
Марина встала в дверях, явно ожидая, когда Катерина выйдет, и не желая оставлять их с Куприяновым наедине. В результате вышли все вместе и направились к лифтам, но тут Анюта издала горестное верещание:
— Ой, я мобилу потеряла! А у меня там такая заставка прикольная!
Куприянов махнул рукой.
— Вы выходите и садитесь по машинам, а я вернусь и посмотрю в ложе.
Шурка и Наталья обменялись понимающими взглядами, после чего Наташа подхватила под руку Марину, а Шурка покровительственно обняла за плечи Анюту. Двери лифтов открылись, и там во мгновение ока стало тесно. Шурка незаметно подмигнула Катерине, и та с облегчением взмахнула рукой.
— Поезжайте, я на следующем…
Последнее, что она увидела, — напряженный и холодный взгляд мачехи Марины. Плевать. Больше нет сил сопротивляться тому, чему сопротивляться все равно бессмысленно.
Катерина повернулась и решительно зашагала по коридору обратно.
Услышав тихий стук двери, Куприянов резко обернулся. Катя стояла в полутьме, на пороге, и глаза у нее ярко горели, как у кошки… Кошки… Не забыть о кошках…
Он медленно подошел к ней и обнял за бедра, потянул к себе. Катерина так же медленно закинула ему руки на шею. Они медленно сближались, словно две планеты, чудом оказавшиеся на одной орбите.